Речь на Всесоюзной режиссёрской конференции 15 июня 1939 года. Всеволод Мейерхольд

как инженер производства»[75].

      Предложение Н. П. Охлопкова включить в повестку доклад «на тему о дерзании» Мейерхольд не поддержал («Я бы считал не нужным на конференцию выносить вопрос так, как кажется необходимым товарищу Охлопкову»[76]). Он искал тактический ход, который мог бы поставить тему режиссёрского дерзания в центр внимания конференции, и предлагал, чтобы о подлинной природе режиссёрской профессии в прениях сразу и дружно заговорила молодёжь. На том этапе намечалось, что конференцию откроет официальный комитетский доклад о современных задачах театра, за ним последуют доклады В. И. Немировича-Данченко и В. Г. Сахновского. «Нужно было бы очень просить ВКИ, чтобы докладчику на тему о задачах советского театра обязательно припаять тему о задачах режиссёра ‹…›. Тогда будет гарантия, что размах будет дан, – импровизировал Мейерхольд. – Амплитуда будет большая и разбег большой. Тогда можно будет мобилизовать большое количество молодёжи, Охлопкова и других, которые бы немножечко перцу добавили к докладам Немировича-Данченко и Сахновского. У Сахновского не тот перец, который сегодня нужен. Это не кайенский перец, а примитивный»[77].

      Те, кого Мейерхольд называл «молодёжью» («Охлопков и другие»), должны бы – по импровизируемому им плану – выступить «одними из первых, чтобы они дали тонус, дополнительный тонус к докладам»[78]. «Может быть, придётся выступить в качестве оппонентов с целым рядом дополнений»[79], – предполагал он. Но допускал и возможность мирного течения дискуссии, если докладчики выскажутся с нужной остротой («А может быть, они и коснутся»[80]).

      Одно для него не подлежало сомнению: «Если предложение Охлопкова будет принято, то я не считал бы возможным взять эту тему»[81]. Он приводил два аргумента. Во-первых, подчёркивал: «Дерзания, как мною понимаются, не понимаются так другими людьми. Моё понимание не соответствует их пониманию»[82]. Таков был первый аргумент. И второй: «И я как раз считал бы, что как раз нужно выступать не мне в силу особых обстоятельств, трудностей, которые я пережил в тридцать восьмом году»[83].

      Охлопков продолжал настаивать: «Хотелось бы сказать, что если не докладчиком, то оппонентом должен выступить Всеволод Эмильевич Мейерхольд».

      Мейерхольд ответил: «Я вообще не отказываюсь выступать и несомненно выступлю в силу моего темперамента! Вы будете меня связывать и держать в соседней комнате, не выпускать, но застрельщиком должен быть Охлопков. Сразу после двух докладов Охлопков как антитеза или, вернее, дополнение, а затем дайте возможность поговорить ряду людей, которые натворят неприятностей, а потом уже мне выйти… (Смех.) Это я понимаю! Конференцию надо проводить! Мы должны всё в руки взять!»[84]

      Подчёркивая вновь и вновь, что тема творческого дерзания – это «тема о том, что сейчас так чётко говорит наша партия в отношении науки главным образом и отражённо об искусстве»

75

Там же, с.450. Эта тема, раздробившаяся на частности в речи Мейерхольда 15 июня, была объёмно и чётко изложена им на бюро режиссёрской секции (см. там же, с. 449–450).

В лекции 17 января 1939 года Мейерхольд говорил: «Как-то у нас привыкли считать, что режиссёрское дело – это главным образом что-то такое, когда человек приходит очень вдохновенный и перед актёрами рассыпает плоды своих размышлений именно в области такой необузданной фантазии; он всё знает, он эрудит и, главное, в области своего дела специально режиссёрского он всегда приходит наполненный. А между тем мне кажется, что в нашем деле прежде, чем начать фантазировать, прежде чем садиться на Пегаса, нужно иметь в виду, что режиссёры являются par excellence организаторами. Если мы организаторы, если мы инженеры производства, то нам нужно вооружиться знаниями в области вопросов организационных и знать, что это за штука – организация. И на спектакль лучше посмотреть, как на дело организационное. Тогда возникает другая порода человека. Как вам известно, инженер не может быть дилетантом, у инженера не может быть такого случая, чтобы не было расчёта, генерального плана, хорошо проработанного проекта, должны быть хорошие рабочие чертежи» (там же, с.454; см. так же: РГАЛИ, ф.998, оп.1, ед. хр.749, л.1).

76

РГАЛИ, ф.998, оп.1, ед. хр.705, л.25.

77

Там же, л.25–26.

78

Там же, л.26.

79

Там же, л.25.

80

Там же.

81

Там же.

82

Там же.

83

Там же, л.26. Мейерхольд имел в виду закрытие ГосТИМа в сезон 1937/38 г.

84

Там же, л.28. Порядок прений на конференции оказался подчинён другим задачам: первыми слово получили Б. М. Сушкевич и И. Я. Судаков, их выступления прозвучали как защита системы Станиславского от её недооценки в докладе С. М. Михоэлса.

Реально сложившимся «сквозным действием» конференции – в её движении от доклада А. Д. Попова к его развёрнутому заключительному слову – стала защита системы Станиславского и попытка преодолеть её вульгаризацию и упрощения.

Н. П. Охлопков не был избран в президиум конференции и не выступал.

А. Я. Таиров, названный среди членов президиума, готовился к выступлению (см.: Таиров. М.,1970, с.528), но не выступил.