Пока цветет лотос. Наталья Андреева

приободрившись, спрашиваю:

      – Как мы будем меня спасать?

      – Я попробую поговорить с твоим мужем.

      – Поговорить с Андреем?!

      – А у нас есть другой выход? Если он захочет тебе помочь – это уже полдела.

      – С какой стати Воронцову мне помогать? Я же убила его любовницу.

      – Поверь, я найду аргументы, достаточно весомые. Лучше, наверное, сделать это прямо сейчас. Дай мне номер его телефона.

      – У тебя нет номера его телефона?! Ты же за ним следил!

      – Дай мне тот телефон, по которому с ним говоришь ты! – злится Вадим.

      – Ах да…

      Я покорно диктую номер.

      – А теперь выйди на кухню.

      – Почему?

      – Тебе не надо этого слышать. Мы будем говорить по-мужски.

      Я сразу пугаюсь, потому что прекрасно знаю, что такое мужской разговор. Во всяком случае, мужской разговор по Воронцову. Результат – гипс. Хотя по телефону-то руку не сломаешь. Но мат мне тоже не хочется слушать. А матерится Воронцов мастерски. Сколько уж раз я зажимала уши! Поскольку Вадим – бывший мент, не сомневаюсь, что и у него богатый арсенал. Мне лучше этот разговор пропустить, Вадим прав.

      Я иду на кухню и закрываю дверь. Пару раз все же порываюсь подслушать, но Вадим говорит тихо. «Она теперь моя клиентка». «Да, есть свидетель». «Подробности при встрече». Дальше совсем тихо, а потом отборный мат, так что я шарахаюсь от двери. Вадим заходит на кухню минуты через три.

      – И что? – жалко улыбнувшись, спрашиваю я.

      Словно в ответ на мой вопрос приходит эсэмэска от мужа: «Заночую на даче».

      – Вот, – я показываю Вадиму мобильник.

      – Может, позвонишь ему? – Тяжелый взгляд, исподлобья.

      – Я боюсь!

      – Но хотя бы ответь.

      – Да, конечно, – я торопливо набиваю: «Ага». И тут же начинаю себя ругать. Что это за «ага»? Будто я на него и не злюсь вовсе! Но больше я ничего не могу вымучить, мой богатый словарный запас словно бы иссяк после убийства Людмилы.

      – Я отвезу тебя домой, – вздыхает Вадим.

      – Домой?

      – У меня нет раскладушки. А делить постель со мной ты не хочешь. Выбирай: либо мы любовники, либо…

      – Либо, – поспешно говорю я. – Вези домой.

      – Как скажешь, – он как-то странно улыбается.

      Эту улыбку я поняла потом, потому что я овца тупая. Мне еще долго разбираться с мужскими улыбками. Я понимаю, когда они злятся, мужчины. Понимаю, когда орут. Когда одежду срывают, тоже понимаю. Но эти их улыбки! Это нечто! Как-нибудь потом я их обязательно классифицирую, чтобы остальным моим соплеменницам не попадать впросак. Женщина должна понимать: когда мужчина улыбается, ей надо не расслабляться, а, напротив, напрячь мозги и занять боевую стойку. А то получится, как со мной. Поняла бы я раньше улыбку мужа – не оказалась бы в спальне у Людмилы.

      Вот и Вадим… Он улыбается, хотя я отказалась делить с ним постель. А должен рыдать? Черт, я совсем запуталась!

      Едем мы недолго, хотя едем в центр. Пробки почти уже рассосались. У нас-то с Андреем квартира