Герой. Уильям Сомерсет Моэм

рад, что обошлось без этого. – Джеймс рассмеялся. – Мне бы все это не понравилось.

      – Я не уверена, что обошлось. Мы еще подумаем.

      Тут Мэри поднялась, собираясь уйти.

      – В любом случае завтра в час дня мы все придем к обеду.

      Все направились к двери, чтобы проводить ее, полковник и его супруга улыбнулись от удовольствия, когда Джеймс и Мэри обменялись поцелуем, как брат и сестра.

      Наконец-то Джеймс остался один в своей комнате. Вздох облегчения сорвался с его губ… вздох, очень уж похожий на стон от боли. Привычным жестом он достал трубку и начал набивать ее, но, вспомнив, где находится, отложил в сторону. Джеймс знал, что отец крайне чувствителен к запахам. И если бы он закурил, очень скоро раздался бы стук в дверь, а потом вопрос: «В доме пахнет дымом. У тебя в комнате ничего не горит, Джейми?»

      Он начал ходить взад-вперед. Потом в изнеможении опустился на стул. Открыл окно, выглянул в ночь, но ничего не увидел. Небо закрывали неподвижные облака, лицо обдувал свежий ветерок, напоенный ароматами весны. Тихо моросил дождь, и земля, казавшаяся истомленной, впитывала влагу с короткими вздохами облегчения.

      Когда осуществляется то, чего долго ждешь, всегда наступает естественная реакция. Джеймс стремился к этой встрече отчасти с ужасом, отчасти с нетерпением, но теперь все закончилось, и его разум, смятенный и усталый, не мог привести мысли в порядок. Он сжал кулаки, пытаясь заставить себя сосредоточиться, понимая, что должен определиться с дальнейшими действиями, но нерешительность парализовала его. Джеймс так нежно любил своих близких, так желал им счастья, и однако… однако! Если он кого-то и любил больше, так это отца – из-за жалкой слабости, из-за хрупкости, которая, казалось, требовала защиты. Старик почти не изменился за пять лет. Джеймс помнил его тощим, сутулым и хилым, с длинными седыми волосами, зачесанными на макушку, чтобы скрыть лысину, с впалыми морщинистыми щеками и седыми усами, чуть прикрывающими мягкий безвольный рот. Если память не обманывала Джеймса, его отец был таким всегда: старым и изможденным; его синие глаза кротко смотрели на людей, манеры выдавали неуверенность в себе. Полковника Парсонса, похоже, любили за скромность: он никогда ничего для себя не требовал. Напоминал ребенка, вызывающего сочувствие своей полной беспомощностью, неприспособленностью к тяготам и лишениям жизни. У окружающих всегда возникало желание защитить его.

      Джеймс также знал, каким горьким унижением стала для отца его досрочная отставка. Он помнил, с какой невыносимой болью старый солдат рассказывал ему о причине своего бесчестья, помнил пот, выступивший на его лбу. Сцена эта навсегда запечатлелась в памяти Джейми наряду с другой: когда он впервые увидел только что убитого человека, его мертвенно-бледное лицо, остекленевший, устремленный в пространство взгляд. Со временем он привык к этому.

      Полковник Парсонс попал в беду по доброте сердечной, из-за любви ко всем, кого встречал на жизненном пути. Джеймс поклялся сделать все, чтобы уберечь отца от ненужных страданий. Не забывал он и мать, за сдержанностью которой видел мягкость и нежную