Боже, спаси президента. Стефан Кларк

сам понимаешь.

      – Да, – согласился я, хотя и не понимал.

      – А теперь, – сказала М., поставив комп на пол и подвинувшись ко мне, – почему бы нам не забыть о рыбе и не заняться кое-какими доисторическими делами?

      2

      Гостиница, в которую меня привезла М., оказалась элегантным особняком в испанском стиле; окна нашего номера выходили на дворик с фонтаном. Прошлой ночью я был сосредоточен на том, чтобы поскорее добраться до кровати, поэтому времени, чтобы рассматривать детали, у меня не было.

      Мы прогулялись по саду, окружающему особняк, нюхая всякие растения, и остановились прочитать табличку, которая висела на кирпичной стене. Видя мои мучения с переводом, М. пришла на помощь.

      – Le sage est celui qui s’étonne de tout… Мудрец – тот, кто всему удивляется, – бегло перевела она.

      – Например, выпрыгивающим из воды осетрам, – сказал я. – Или тому, как свободно ты говоришь по-французски.

      – Я учила язык в университете. К тому же, ты не поверишь, сколько океанографов – французы, так что у меня много практики. А теперь пойдем найдем ту колокольню, которая смахивает на член.

      Мы прошли по мощеной улочке в тени холма, на вершине которого стоял замок, и спустились к крошечному порту. Солнце, вынырнувшее из-за туч, осветило пейзаж, над которым время не имело власти, – думаю, Матисс узнал бы его без труда. Между замком и знаменитой фаллической башней пролегал пляж из мелких серых камешков.

      – Люди притворяются, что восхищаются Коллиуром из-за искусства, – сказала М. – Но на самом-то деле они просто хотят поглазеть на эрекцию.

      – Судя по тому, что цвет у башни темный, а форма обрезанная, возможно, ее воздвигли мавры, – предположил я.

      – Или древние римляне. У них считалось, что эрегированный член приносит удачу. Его вырезали над дверным проемом, потому что считалось, что фаллос отгоняет злых духов и приносит благосостояние.

      Я согласился, что Коллиур не самое бедное во Франции место.

      Возвышавшийся справа замок выглядел как помесь испанской виллы и шотландской крепости. Он был построен на каменистом холме, и его стены спускались к воде с высоты более ста футов.

      На пляжном променаде просматривались четыре кафешки с террасами. Вместе они образовали что-то вроде деревушки из бамбуковых кресел и кофейных столиков; единственное отличие – цвет подушек и зонтиков: голубых, красных, желтых и белых.

      Посетителей было мало: несколько мужчин, читающих газеты, и компания из шести или семи женщин в темных очках. Во Франции нечасто встретишь компанию женщин, разве что при скидке в универмаге или во время забастовки медсестер, поэтому я присмотрелся к ним повнимательнее. Всем лет по двадцать с хвостиком; одеты в короткие юбки и топы; судя по полному отсутствию загара, приехали они совсем недавно. Подставив лицо солнцу, девушки мирно дремали в своих плетеных креслах, как если бы провели в них всю ночь.

      Я подумал о том, что тишина, царившая в Коллиуре, Матиссу и не снилась. Сто лет назад рыбаки