Она и Аллан (сборник). Генри Хаггард

Если бы она плакала, то тоже была бы убита. Кто же был при ней?

      – При ней была Мать Небес!

      Чака нахмурил брови.

      – Унанди, моя мать? Зачем она там была? Клянусь, хотя она и моя мать, если бы я думал… – И Чака остановился. На минуту он замолк и затем продолжил: – Скажи-ка, что у тебя в этой циновке? – Он указал концом своего ассегая на узел за моими плечами.

      – Лекарства, король!

      – Ты носишь с собой такое количество лекарств? Да их хватило бы на целое войско. Разверни циновку и покажи, что в ней!

      Скажу вам откровенно, отец мой, что от ужаса у меня кровь застыла в жилах. Если бы я открыл циновку и он увидел ребенка, тогда…

      – Это тагати, оно заколдовано, мой повелитель. Не следует смотреть лекарства!

      – Открой, говорю тебе! – возразил он гневно. – Что? Я не могу видеть то, что должен глотать? Я, величайший из королей?

      – Смерть есть лекарство королей! – ответил я, взяв в руки узел, и положил его как можно дальше от него, в тени изгороди. Затем нагнулся, медленно развязывая веревки. Капли пота текли по моему лицу, подобно каплям слез. Что делать, если он увидит ребенка? А что, если ребенок проснется и закричит? Я должен буду вырвать копье из рук короля и ударить его. Да, решено! Я убью короля и затем себя самого. Наконец циновка была развязана. Сверху лежали коричневые корни целебных трав, а под ними бесчувственный ребенок, завернутый в мох.

      – Скверная штука! – сказал король, нюхая щепотку табаку. – Смотри-ка, Мопо, какой у меня верный глаз! Вот тебе и твоим лекарствам! – С этими словами он поднял ассегай и намеревался пронзить им узел, но в эту минуту, когда он прицелился, мой добрый змей внушил королю чихнуть, и вследствие этого копье пронзило только листья моих целебных трав, не задев ребенка.

      – Да благословит небо короля! – сказал я, как того требовал обычай.

      – Спасибо, Мопо, это хорошее пожелание, – сказал король. – А теперь убирайся! Следуй моему совету. Убивай своих, как я убиваю своих. Я делаю это для того, чтобы они не надоедали мне. Поверь мне, лучше потопить детенышей льва!

      Я поспешно завернул узел, руки мои дрожали. О, если бы в эту минуту ребенок проснулся и закричал! Наконец я завязал узел, встал, поклонился королю и, согнувшись вдвое, прошел мимо него. Не успел я переступить ворота интункулу, как ребенок начал пищать. О, если бы это случилось минутой раньше!

      – Что это, – спросил меня один из воинов, – спрятано у тебя под поясом, Мопо?

      Я не отвечал и бежал, не останавливаясь, до своего шалаша. Когда я вошел, обе мои жены были одни.

      – Я вернул ребенка к жизни! – сказал я, развязывая узел.

      Анади взяла ребенка и стала его разглядывать.

      – Мальчик кажется мне больше, чем был!

      – Дыхание жизни вошло в него и раздуло его! – объяснил я.

      – И глаза его совсем другие, – продолжала Анади. – Теперь они большие и черные, похожие на глаза короля!

      – Дух мой глянул в них и сделал их красивыми! – ответил я.

      – У этого ребенка родимое пятно на бедре. У моего, что я дала тебе, такого знака не было!

      – Я