Она и Аллан (сборник). Генри Хаггард

многочисленны и храбры! Мы начинаем терять слишком много воинов.

      Тогда Чака опять говорит одно слово. Военачальники слышат его, воины вытягивают шеи, чтобы лучше услышать.

      Вот оно раздается наконец:

      – Вперед, дети племени зулусов!

      Слышны рев, топот ног, копья сверкают, перья развеваются, и подобно реке, выступающей из берегов, или тучам перед бурей мы обрушиваемся без разбора на друзей и врагов. Они спешно строятся, готовясь встретить нас. Но поток уже пролетел, раненые приподнимаются и подбадривают нас. Мы топчем все на пути своем. Что нам до них? Они не могут больше биться. Навстречу нам стремится Звиде, мы сталкиваемся подобно двум стадам разъяренных быков.

      О! Отец мой! Больше я ничего не помню. Все окрасилось в багровый цвет. О, эта битва! Эта битва!

      Мы отбросили их, но когда нам удалось одолеть врага, ничего не было видно – откос холма, казалось, пылал и чернел. Немногие спаслись бегством, да почти некому было и бежать. Мы пронеслись над ними, как огонь, и уничтожили. Наконец мы остановились, ища взором врага. Все были мертвы.

      Войска Звиде не существовало больше. Началась перекличка.

      Десять отрядов видели восход солнца, и лишь три видели его закат: остальные были там, где солнце уже не светит.

      Таковы бывали битвы во времена короля Чаки!

      Вы спрашиваете, что сталось с отрядом, обратившимся в бегство? Я сейчас скажу вам, отец мой!

      Когда мы вернулись в наш крааль, Чака призвал этот отряд и сделал перекличку. Он говорил с ними ласково, благодарил за службу, прибавив, что находит естественным, что «девушкам» делается страшно при виде крови и что они бегут назад в свои краали. Тем не менее он приказал им не возвращаться, а они все же вернулись!

      Что же ему делать?

      С этими словами Чака закрыл лицо руками.

      Тогда воины убили их всех, около двух тысяч человек, убили, осыпая насмешками и упреками!

      Вот как поступали в те времена с трусами, отец мой. После такого примера против одного зулуса вступало в борьбу не менее пяти воинов всякого другого племени! Если бы даже десять человек вышли на него, то и тогда он не обратился бы в бегство. «Бейтесь и падайте – но не бегите!» – таков был наш девиз.

      Никогда больше при жизни короля Чаки побежденный отряд не переступал врат королевского крааля. Эта битва была лишь одной из многих.

      С каждым новолунием свежее войско отправлялось обмывать свои мечи.

      Возвращались лишь немногие, но всегда с победой и бесчисленным множеством захваченного скота. Избежавшие ассегая составляли новые отряды, и хотя ежемесячно умирали тысячи, но войско короля Чаки все-таки росло.

      Вскоре Чака остался единственным вождем в стране. Умсудука пал, а за ним и Мансенгеза, Умциликази отогнали далеко к северу, Мастеване совершенно уничтожили. Тогда мы ринулись в эту сторону – в Наталь.

      Когда мы появились здесь, нельзя было счесть народа, когда мы ушли, кое-где можно было встретить человека, прячущегося в пещере, – вот и все!

      Мужчин, женщин, детей – всех