Антимагия. Перевернутая амфора. Веда Талагаева

поднять-таки лежащие на полу деньги.

      – Вы мне должны, капитан Тоска, – заявляет Франкетти, сунув кошелек в поясную сумку. – И дело не в деньгах. Это вы втравили «Зеленые ленты» во всю эту бесовщину. Из-за вас погибли мои люди. Учтите, я это хорошо запомнил.

      – Угрожать мне довольно глупо, – замечаю я на прощание.

      – Это так, – с тяжелым вздохом вынужденно признает Франкетти, испепеляя меня взглядом, – я и не пытаюсь. Просто хочу, чтобы вы знали. «Зеленые ленты» больше не имеют с вами дел ни за какие деньги. Впредь ищите пушечное мясо в другом месте. Вы и ваши боги.

      Его детская обида меня только смешит. Ни угрозы, ни гнев Франкетти мне не страшны.

      – Если бы ваши подчиненные правильно исполнили приказ, вам не пришлось бы говорить то, о чем вы пожалеете, Джанлуиджи, – замечаю я уже в дверях.

      – Для вас – синьор Франкетти, – отрубает он.

      Обернувшись к нему, я равнодушно пожимаю плечами и замечаю на стене над камином надпись, которую не видел раньше. Она сделана магической субстанцией, невидимой обычным взором. На мне до сих пор очки, поэтому теперь я вижу крупные буквы, написанные каллиграфическим почерком: «Здравствуй, Джино».

      К горлу снова подступает тошнота, я, должно быть, меняюсь в лице, потому что Франкетти оборачивается к камину и с недоумением смотрит на стену. Пока гномий полукровка таращит глаза, я выхожу, спеша покинуть этот оскверненный дом. Придется еще раз воспользоваться магией, взятой из хранилища Уники, для срочной связи с Иерархом. Я должен предупредить Лаврентия. Они вернулись.

      ***

      – Эти скверные твари вновь объявились не к добру, – с отвращением произносит Иерарх, выслушав мой рассказ. – На чьей теперь они стороне?

      – Не на нашей – это точно, – замечаю я. – События ясно показывают, что подручные Просперо ищут Родник. Нападение на людей Франкетти, исполнявших мой приказ, дает понять, что их интересы пересекаются с нашими. Я прикажу всем магам «Гаммадиона» в Терции быть настороже и не ввязываться в открытое противостояние. Оно отняло бы слишком много сил. Возможно, мне удастся выйти на контакт, вступить в переговоры и прояснить, каковы намерения Просперо и кому он служит.

      Я сижу в раздолбанном кресле-качалке в своей комнате на втором этаже постоялого двора, затерянного в закоулках около площади Солнечного Льва. Я привык к ночлегу в случайных местах, и это место не хуже других, на одну ночь вполне сойдет. Передо мной искрится синеватым светом магический экран. В его зыбком квадрате Иерарх сидит напротив меня в красном кресле с высокой крылатой спинкой, освещенный лишь слабым светом свечи. У себя в Грозовом дворце Лаврентий видит мое лицо в хрустальном шаре.

      – Я хочу, чтобы ты уехал из Терции, как можно скорее, – твердо произносит он. – Не удивлюсь, если Просперо и его приспешники заинтересованы в твоей смерти.

      – Я не могу сейчас же уехать, –