Ворошиловский стрелок. Виктор Пронин

«глазку». Леша снова нажал на кнопку звонка, хорошо представляя себе, как раздражающе громко звенит он там, в квартире.

      – Кто? – раздался наконец вопрос.

      – Свои, – ответил капитан.

      – Свои все дома.

      – Открывай! Милиция!

      – Милиция после шести вечера не имеет права...

      Капитан не стал дожидаться, пока глумливый голос закончит перечислять его права, и дважды выстрелил в замок. Но дверь не открывалась, хотя пулями начисто вывернуло замок из слабоватой кленовой двери.

      В квартире раздались суматошные голоса, которые можно было истолковать как согласие открыть дверь, но капитан, не раздумывая, двумя выстрелами выворотил из гнезда и второй замок. Когда дверь под напором нескольких человек рухнула внутрь, милиционеры в глубине квартиры увидели трех парней, которые, кажется, из последних сил старались сохранить невозмутимость.

* * *

      Вадим попытался было что-то объяснить Леше о правах милиции в ночное время, но участковый, не слушая, ткнул в его красный подбородок. Голова Вадима дернулась, его отбросило к стене, а когда он выровнялся, на запястьях у него уже поблескивали наручники.

      – Что происходит? Что случилось? – плачущим голосом, озираясь по сторонам, спрашивал Вадим. Он, видимо, хотел увидать своих друзей, чтобы как-то определиться, получить поддержку, но никого из них рядом не оказалось.

      – Отвечаю! – крикнул капитан Кошаев, с силой толкая Вадима на стул. – По поступившим сведениям, в этой кварти-ре совершено опасное преступление – изнасилована девушка. В данное время она дает показания, пишет заявление. Кто, кроме тебя, участвовал в изнасиловании? – спросил капитан напористо, так, словно преступление самого Вадима уже доказано.

      Вадим начал пожимать плечами, попытался было развести руки в стороны, но наручники помешали сделать этот недоуменный жест. Да и капитан пресек все его попытки протянуть время.

      – Отвечать! – гаркнул он в лицо Вадиму. – Кто организатор? Ты все это затеял?

      – Да нет, почему именно я...

      – Кто? Тот длинный?

      – Никакого насилия... Все по доброму согласию... Она сама не возражала...

      – Ясно. Изнасилования не отрицаешь!

      – Неужели вы думаете...

      – Ты! Мудак! Мне нечего думать. Теперь уже ты думай. И советую, давай показания по доброму согласию. Алексей! Составляй протокол. Один уже сознался.

      – Я не сознался, я только сказал...

      – Ну! Слушаю тебя! Что ты сказал, что все было по доброму согласию? Одна невинная девушка с тремя такими битюгами по доброму согласию? Да тут корова взвоет!

      – Видите ли, капитан, – рассудительно начал Вадим, но Кошаев не пожелал его слушать.

      – Почему вешалка сорвана? Почему лампа в спальне разбита? Почему битая посуда в комнате на полу? Откуда кровь на кровати? Это доброе согласие? Все. Хватит трепаться. Факт установлен. Участники задержаны. Признания получены. Алексей, пиши протокол. Этот красномордый уже созрел. Подпишет.

      – А если не подпишет? – нервно усмехнулся