Атлантарктида. Василий Головачев

палеоархеологии, но платил за всё эксцентричный китайский миллиардер Уда Сяоши, он же и спустился на дно впадины Гуттиэре, не испугавшись опасностей подобного предприятия. И это первое погружение оказалось для него роковым: «Searob» совершил неудачный маневр, зацепил какую-то кладку или скопление скал на дне впадины, и на него обрушились глыбы камня, повредив двигатель и придавив сам аппарат, после чего он был обречён остаться на почти полуторакилометровой глубине до скончания веков.

      К счастью, призыв главы экспедиции с судна сопровождения «Периньон» над местом погружения был услышан российскими военными в районе Кипра, и уже через восемь часов после получения SOS к «Периньону» подошёл фрегат «Могучий», с борта которого был с пушен «Приз» – спасательный аппарат, призванный поднимать экипажи повреждённых подводных лодок с глубин до двух километров.

      Командовал «Призом» капитан второго ранга Максим Лобанов, собиравшийся перейти из «малого» подводного флота в «большой», поскольку начштаба в Калининграде уже пообещал перевести его на один из готовых к испытаниям ПЛАРК.

      – Рыба, я Рыбак, – как слышите? – раздался в рубке «Приза» голос командира спасательной операции, которым стал капитан «Могучего».

      – Слышу хорошо, Рыбак, – ответил Лобанов, удобно расположившийся в кресле пилота; управлял аппаратом компьютер, а ему оставалось лишь корректировать движение, пошевеливая джойстиком, либо отдавать команды голосом.

      Тьма вокруг батиплава сгустилась. На табло глубиномера поползли светящиеся цифры: 20… 30… 40…

      Столбы прожекторного света то и дело вспыхивали облачками искр, высвечивая стаи рыбёшек, медуз, разнообразных рачков и водорослей. Море было тёплым, и живности в нём хватало.

      Пару раз мимо проплывали утонувшие пластиковые бутылки, какие-то лохмотья, а однажды показался настоящий женский лифчик, на что старпом Лобанова Сеня Киршниц заметил ворчливо:

      – Захламили моря навшпент! Скоро все водоёмы превратятся в гниющие болота.

      Он был близок к истине. В двадцать первом веке озёра, моря и океаны планеты стали играть роль «мировых свалок», в которые сбрасывалось огромное количество отходов человеческой деятельности, и резервы природы по переработке этих отходов были на исходе.

      На глубине ста метров перестали встречаться и рачки, и медузы, и рыбы. Лишь изредка вспархивали «бабочки» – какие-то морские создания, живущие и в этих глубинах моря.

      Спуск продолжался в том же темпе – полметра в секунду, и экипаж слегка расслабился, следя за приборами и поверив в надёжность аппарата. Это было всего третье аварийное погружение «Приза» на большую глубину, поэтому все невольно ждали неприятных сюрпризов, готовые тем не менее к их преодолению.

      На глубине полкилометра Лобанов доложил наверх по сонар-рации о состоянии машины и экипажа.

      – Новостей нет, Рыба, ждём, – ответили ему.

      – Зря они здесь Атлантиду ищут, – проворчал оператор «Приза» Василий Морозов, отвечающий за работу всех механизмов, манипуляторов