Мастер ножей. Ян Бадевский

дубовый столик и принялись за еду. Коэн, казалось, уплетал все с не меньшим аппетитом, чем я. Вот только мысли его блуждали далеко. Он готовился к серьезному разговору. Я ждал. Наконец, разлив остатки пива по кружкам, я откинулся в кресле. Внезапный гость последовал моему примеру.

      – Благодатный край. – Коэн огладил свою черную с проседью бороду, заплетенную в две косы. – И люди хорошие. Умельцы. – Говоря это, Коэн смотрел как бы сквозь меня. – В корчме болтают, будто здесь поселился мастер ножей.

      Вот ты кто. Любитель дорогих рунических клинков. Так бы сразу… Но за работу мне браться нынче не с руки. Подумав, я решил спровадить пришельца восвояси:

      – Всякое болтают, Коэн.

      Он отхлебнул пива:

      – Верно.

      – У нас есть кузнец, – заметил я. – Если тебя интересуют клинки, он выкует все, что захочешь.

      – Славный малый, – улыбнулся Коэн. – Но это не совсем то, что я ищу.

      Настырный.

      – Чего же ты ищешь?

      – Кого, – поправил странник. И многозначительно посмотрел на меня. – Я ищу Ольгерда, мастера ножей из Ламморы.

      Все. Маски сняты.

      И во мне вскипела ярость.

      – Здесь, – процедил я, – таких нет.

      В его взгляде была насмешка.

      – А кто есть?

      – Фермер Ольгерд.

      Коэн хмыкнул:

      – Вот как. Но ведь прежде ты был мастером.

      – Прежде.

      Коэн резко выпрямился. Все в нем неуловимо переменилось. Маску добродушия сорвали чьи-то невидимые пальцы. Черты лица исказились. Теперь он смахивал на разбойника с большой дороги. И этот разбойник собирался атаковать. Его посох взметнулся над головой и описал размашистую девятку.

      Путник не оставил мне выбора.

      Я встал с кресла. И отскочил, разрывая дистанцию. Распростер руки – и ножи, скрытые в чехлах за потолочными балками, скользнули в них. Привычный холод рукоятей, еще не нагретых боем.

      Мой противник выбросил вперед левую руку, посылая огненное заклинание. Три косых взмаха – отбил пламя простейшей защитной руной. Шар изменил траекторию, унесся в сад и озарил его яркой вспышкой.

      И вновь все переменилось.

      Посох перестал быть оружием. Странник перестал быть разбойником. Он стоял передо мной и довольно ухмылялся.

      Я понял, что меня разыграли.

      – Прежде, – повторил он. – Никаких «прежде». Ты всегда будешь мастером. В Ламморе или другом городе. Не важно.

      Отправил ножи к балочным чехлам. Не сговариваясь, мы оба возвратились к столу и заняли свои места.

      – Если ты знаешь, кто я, – долгий глоток из кружки, – то знаешь мою историю. То, как меня изгнали.

      Он кивнул:

      – Знаю. И то, что вы в гильдии полагаете, будто намертво привязаны к городу, в который вас послали служить, и к его Храму, тоже знаю. Но вот скажи мне: ты не задумывался, почему тебя изгнали из Ламморы, но при этом не исключили из гильдии?

      Я уставился на гостя.

      А ведь верно. Никаких вестей из Трордора о том, что я больше не член Гильдии ножей. Гробовое молчание.

      – Нет города, нет Храма – и ваши навыки пропадают,