Птичий суд. Агнес Раватн

я зашла в самый большой магазин одежды и более часа была там единственным клиентом. Давно я не покупала себе одежду. Каждую вещь, которую я выуживала из рядов, я оценивала только по тому, подойдет ли она в доме и саду Багге или нет. Я видела себя, стоящую на лестнице и красящую кусочек западной стены в новых брюках, и мерила платья, представляя, как сижу в них под вишневым деревом летним вечером с бокалом вина. Наконец я выбрала несколько вещей и заплатила купюрой в тысячу крон из моей первой зарплаты.

      Когда я вернулась обратно в дом, входная дверь была закрыта. Всю обратную дорогу в автобусе я напрасно думала, как буду объяснять свой скорый приезд. Я поставила свои вещи на ступеньки и обошла дом. В саду его не было. Вниз по лестнице к пристани – и там его нет. Дверь на веранду также закрыта. Раньше мне и в голову не приходило, что он не дал мне ключи от дома. Я села за стол в саду и стала ждать. Все то время, что я прожила у Багге, он был дома, за исключением того вечера, когда ездил в город. Прошел час. Я снова обошла дом и забрала свои вещи. Достала купленную одежду и быстро переоделась в светлую юбку и блузку – комплект, в котором я представляла, как буду работать в саду. Он был слишком хорош, и я сомневалась, что у меня получится выглядеть в нем подобающе. В сарае я нашла перчатки, садовые ножницы и тяпку. И вот я прошла в глубь сада, опустилась на колени на дальнем конце клумбы и начала работу. Все время прислушивалась к его шагам. Я умышленно не торопилась: я хотела, чтобы по возвращении он увидел, как я, склонившись и на коленях, занята работой. Я все больше смущалась в новой одежде, чувствуя себя разряженной, расфуфыренной. Снова пришли прежние мысли о Йунсе. Вот она я, начала новую жизнь, словно ничего не произошло. Как легко я забыла все былое и начала новое, что-то пугающее было в том, как просто оказалось переступить через все то, в чем я обманывала других. Вести двойную игру, врать так, чтобы самой в это верить. Что со мной не так, почему я никогда не могла быть верной? Зимой, когда я занималась самокопанием, я прочла о полиандрии – когда самка спаривается с несколькими самцами. Тогда я почувствовала смесь негодования и одиночества, узнав, что во всем царстве зверей только фазанохвостые яканы, круглоносые плывунцы, морские коньки и я занимаемся этим. Какую общность с ними должна я почувствовать?

      Не знаю, сколько времени я провела за работой, но, когда я вытряхнула ведро с сорняками в одиннадцатый или двенадцатый раз, солнце уже зашло за гору, и я замерзла. Я прошла обратно к дому и проверила обе двери еще раз. Надела куртку и села на лестницу у веранды. Мучил голод. То, что Багге жил той жизнью, к которой у меня не было доступа, странным образом причиняло мне боль. Наконец я пошла в сарай достать лестницу. Перенесла ее через двор и приставила к стене своей комнаты, туда, где было приоткрыто окно. Я всегда боялась высоты, но на этой старой лестнице страх преумножился. Мне пришлось забраться так высоко, чтобы встать ногами на верхнюю ступеньку. Раскачиваясь, я нырнула в окно и приземлилась на пол, ударившись головой о ночной столик. Спустившись вниз, я отперла дверь и занесла свои вещи. Было такое чувство, словно я совершила преступление. В доме кромешная тьма и пустота.