Толкователи (сборник). Урсула Ле Гуин

Изучение сложнейших вопросов, посвященных культу Солнца, требовало многолетнего опыта, и при матери были помощники, поступившие в учение задолго до Хавживы. Но она находила сына чрезвычайно способным. «У тебя, сынок, есть настоящий дар убеждения, – сказала она как-то, когда лодка везла их домой из очередной поездки и в мглистом полуденном мареве над золотистой водой уже замаячили зыбкие крыши родного Стсе. – Ты мог бы наследовать Солнцу, если пожелаешь».

      «А пожелаю ли я?» – колебался Хавжива. Он спрашивал сам себя и вместо внятного ответа от внутреннего своего бога получал лишь какие-то смутные ощущения. Занятие само по себе вроде бы ничего. Никаких тебе раз и навсегда затверженных шаблонов, как в ремесле ткача. Путешествия, общение с самыми разными людьми – это ему по душе, это давало возможность узнавать от чужеземцев нечто неведомое, постоянно учиться новому.

      – Скоро в гости к нам пожалует подружка твоего отца, – сообщила мать.

      Хавжива погрузился в раздумья. Гранит никогда не был женат. Обе женщины, родившие от него детей, жили в Стсе и далеко никогда не уезжали. Он промолчал, понимая, что деликатная пауза – среди взрослых лучший способ дать понять, что ты ждешь продолжения.

      – Они тогда были еще совсем молоды. Детей не нарожали, – пояснила Тово. – Затем она уехала, сделалась историком.

      – А-а! – удивленно протянул Хавжива. Никогда прежде он не слыхал о ком-либо, кто стал бы историком. Это казалось невероятным – так же, как чужеземцу стать уроженцем Стсе. Ты тот, кем уродился. Где родился, там и живешь.

      Пауза так затянулась, что Тово не могла не понять ее смысл. Добрая доля ее педагогического искусства как раз и заключалась в точном знании, когда следует продолжать, а когда пора остановиться. Сейчас она предпочла промолчать.

      Когда лодка, замедлив ход, причаливала к пирсу, сооруженному на останках древнего моста, Хавжива все же не удержался и спросил:

      – А эта приезжая, историк, она из рода Кабеля или Первоисточника?

      – Из рода Потайного Кабеля, – ответила мать. – Ох, как же у меня затекли ноги! Просто одеревенели! И неудивительно, когда плывешь на деревянном сундуке.

      Женщина, правившая лодкой, перевозчица из рода Травы, обиженно округлила глаза, но смолчала и не стала защищать свое послушное и юркое детище.

      – К вам как будто приезжает родственница? – тем же вечером спросил Хавжива у Йан-Йан.

      – А, да, было такое сообщение. – Йан-Йан имела в виду телеграмму, поступившую в информационный центр Стсе и переадресованную на домашний рекордер. – Мать сказала, что она остановится в вашем доме. Ты-то сам что нового повидал сегодня в Этсахине?

      – Просто встречался с несколькими служителями Солнца. А ваша родственница, она что, на самом деле историк?

      – Все они там слегка чокнутые, – равнодушно заметила Йан-Йан и, усевшись верхом на обнаженного Хавживу, стала массировать ему спину.

      Когда загадочная гостья – маленькая и худощавая женщина