Остановите печать!. Майкл Иннес

вполне способен убить его. На полном серьезе.

      – Вы готовы поставить пятерку?

      Хольм снова посмотрел на него в недоумении.

      – На то, что он убьет свое чудовище?

      – Нет, на игру с форой в пятьсот очков.

      – Почему бы и нет?

      Следующие десять минут они провели за игрой, причем Хольму в основном приходилось сидеть у стены.

      – Вы неописуемый хитрец. Это просто хамство, – заметил он. – Вы же не заставите меня действительно заплатить проигрыш?

      – Не вижу причин отказать себе в удовольствии… Но что вы имели в виду, сказав, что он способен его убить?

      Хольм опять встревоженно огляделся по сторонам.

      – А вы ничего не знаете?

      – До меня дошли какие-то слухи, но очень невнятные. Быть может, от вас я услышу наконец нечто связное?

      Уинтер методично продолжал набирать очки на бильярдном столе.

      – Уже сомневаюсь, что вы этого заслуживаете, но, так и быть, расскажу. По крайней мере, попытаюсь. Видите ли…

      В этот момент дверь распахнулась и вошли Тимми с Белиндой.

      – Хольм полагает, – упрямо продолжил Уинтер, преисполненный решимости не позволить больше отвлечь его от интересовавшей темы, – что ваш отец может покончить с Пауком, чтобы избавиться от него навсегда.

      – Вы имеете в виду, что он отправит его в отставку? – быстро спросила Белинда.

      – Ага. – Хольм воспользовался шансом, чтобы слегка прилечь на бильярдный стол и незаметно чуть переместить шары. – И сосредоточиться на разведении свиней. Бросить якшаться с полицией. А дарственный шлем пустить под пчелиный улей.

      – Этого не будет, – решительно покачала головой Белинда. – Подумайте хотя бы об Уэдже.

      – А также об Андре, миссис Моул и обо всех американцах, – добавил Тимми.

      Он подошел к окну и стал негромко насвистывать – причем мелодия всколыхнула что-то недавнее в памяти Уинтера.

      – Тогда уж прибавьте сюда, – сказал Хольм, – толпу менеджеров, людей с киностудии. Это затронет огромный по своим масштабам бизнес. Но я как раз собирался рассказать Уинтеру…

      – Тихо! – Белинда вдруг замерла, стоя возле камина. – Ты это слышишь, Тимми?

      Тимми перестал свистеть, и в тот же момент Уинтер узнал мелодию. Ее с завидным упорством насвистывала девушка, приехавшая, чтобы забрать их из амбара Ласлета. И он напряг слух вместе с остальными. Тимми явно лишь подхватил мотив, уже доносившийся откуда-то. Потому что из глубин дома до них доплывали неврастенические обрывки музыкальных фраз… Доплывали, потом пропадали и доплывали снова. На последней из услышанных нот Уинтер сумел распознать инструмент. Это был кларнет.

      – Паук сам исполняет свою главную музыкальную тему, – тихо сказал Хольм. – Никогда не слышал ничего подобного.

      Белинда по-прежнему не шевелилась. Тимми повернулся от окна и бросился к двери.

      – Я разнесу этот дом до основания! – вскричал он. – Но будь я проклят, если не найду…

      Но дверь