Где валяются поцелуи. Париж. Ринат Валиуллин

Охарактеризуй мне его.

      – Муж – это человек, который может многое, если захочет, и может всё, если захочет его жена.

      – Ну и что ты ему ответила?

      – Нежности захвати.

      – Какие нежности? Я даже не знаю, что это такое.

      – Что такое нежность? Когда он не забывает, что она женщина.

      – Как тебе так удается всегда одной фразой – раз, и готов полноценный ответ.

      – Бедный. Страдаешь, наверное. Зачем я тебе это сказала?

      – Да… теперь мне тоже хочется нежности.

      – Эклеров, что ли? – пробасил Планшет и рассмеялся.

      – Не путай углеводы с нежностью.

* * *

      — Как вам не надоедает слушать эту чепуху, – попыталась поднять голос выше голоса радио девушка. – Вы можете сделать потише? Или выключить совсем радио, – попросила она, отпустив мое кресло. Я тут жизнь пытаюсь наладить, а вы ерунду какую-то слушаете.

      – Может, не надо было тут? – развеселился таксист.

      – А где же еще, кто еще мне сможет помочь?

      – Может, кофе? – повторил математик. Рот его на мгновение принял форму лагорифмической линейки с крупными делениями из белых зубов. Он молча выключил радио. На экране замигало: 21.45. Тот помолчал немного, потом добавил: – Они веселят иногда, – указал он пальцем на радио, и те трое, будто в знак одобрения, в этот самый момент громко рассмеялись, расплескивая эфир.

      – Покажите им еще раз палец. Мне кажется, им этого достаточно.

      – Нет, он не настолько смешной, – усмехнулся водитель шутке девушки. – Умничать они тоже умеют, не сомневайтесь, они разбавляют своими глупостями мои серые цифры, – снова на автомате махнул он пальцем в сторону радио. В эфире снова заржали. Следом за ними таксист и его пассажирка.

      – А с чего они у вас серые? – еле сдерживала она свой смех. – Ты же еще такой молодой вроде бы, – ткнула мужчину комплиментом.

      – Можно и на «ты», раз вы так решили. А вас как зовут?

      – Фортуна.

      «Это настоящее имя или ник?» – не осмелился спросить Павел.

      – Я – Павел. Значит, вы и есть та самая Удача?

      – Да, она самая.

      – Вы серьезно?

      – Сейчас ведете себя как какой-то гаджет: вы действительно хотите закрыть программу, вы точно-преточно решили выйти? Удача сама идет вам в руки. А вы не можете ее до Парижа довезти.

      – Я готов вас отвезти куда угодно.

      – Мне не надо куда угодно, мне надо в Париж.

      – Хорошо, Париж так Париж.

      – Как-то вы быстро сдались, даже неинтересно стало.

      – Идите тогда пешком. Через шесть месяцев и три дня дойдете. К тому же дождь, – запустил двигатель машины Павел, чтобы просушить от испарины окна.

      – С одной стороны, с вами удобно, с другой – беспросветно.

      – Бесперспективно, – снова к Павлу на ум вернулась пассажирка из «Лета».

      – Называйте, как хотите.

      – Так почему беспросветно?

      – Через шесть месяцев мне уже надо выйти замуж за француза. За три дня уставшую с дороги, вряд ли кто меня поведет под венец.

      Она вдруг представила себя, идущую по обочине жизни в свадебном платье, навстречу бежит француз,