Падает снег. Сможет ли жизнь стать прежней?. Марина Зенина

я обернулась.

      – Ты зачем со мной говоришь? – прошипела я.

      Птица, поколебавшись, огляделся, поджал губы и встал с дивана.

      – Она вышла, – сказал он. – Ей позвонили. Родители.

      – Ясно, – я пожала голыми плечами в капельках воды после душа. Поправила волосы. Подумала, что все это глупо и рискованно. Для него. – Любишь ее? – вдруг вырвалось из меня, сама не знаю почему.

      В вопросе этом не было особого интереса, скорее вежливость. Птица это почувствовал, отвел глаза, и тут же дверь комнаты скрипнула, и изнутри появилась счастливая Вика, с улыбкой до ушей. Оглядев нас, она ничего не поняла и стала что-то щебетать Птице, а я поспешно ретировалась, всё еще прижимая к себе полотенце.

      Потом еще целый вечер из своей комнаты слушала, как эти двое хохотали на кухне. Когда Птица ушел от нас, было половина одиннадцатого.

      ***

      Неделю спустя, как обычно, в четверг, Птица снова был у нас в гостях. Я изо всех силах старалась не попадаться им с Викой на глаза. Но спустя некоторое время, вспомнила, что стиральная машинка должна была постирать час назад, и мне нужно повесить белье на сушилку, которая находится в зале. Моля бога, чтобы влюбленная парочка сидела на кухне, я вышла из комнаты. Дверь в кухню и правда была прикрыта, там кто-то возился, но и дверь в зал тоже была закрыта. Сложив белье в тазик, я вышла в зал. Там сидел Птица, с ноутбуком на коленках и задумчивым видом. Вики не было.

      Я спокойно прошла, поставила тазик прямо на стул перед ним и стала развешивать свои вещи. Птица держался недолго и снова заговорил первым.

      – Нет.

      Я защелкнула прищепку, неспеша обернулась, и только потом уточнила:

      – Что – нет?

      – Ответ на твой вопрос. Люблю ли я её.

      – Не боишься, что застанет нас беседующими?

      – Не боюсь. Но будет неприятно. Получится, что я ее обманывал.

      – Ты и меня обманывал, – не удержалась я и отвернулась.

      За спиной слышалось копошение. Птица, видимо, отложив ноутбук в сторону, поднялся, сходил к двери, плотно ее закрыл и вернулся ко мне. Когда он коснулся меня, у меня по коже будто мороз прошелся. Пальцем по позвоночнику. Сверху – вниз. Медленно. Возбуждающе. Остановиться у копчика и – в сторону, к бедру. Я вешала белье, делая вид, что не обращаю внимания. Плевать, что может войти Вика и увидеть. Это, в конце концов, уже будут не мои проблемы. Пусть сам решает. Чего я снова должна думать о нем и заботиться?

      – Перестань. Мне противно, – солгала я.

      – Это неправда, – тихо сказал Птица. – Ты ведь все помнишь.

      – Оставь меня в покое.

      Он мягко взял меня за плечо и заставил повернуться.

      – Прости меня.

      – Нет, – не раздумывая, отказала я. – И вообще, отойди. Не место и не время выяснять отношения.

      Отвернувшись, я принялась довешивать белье. С кухни слышались шипение сковородки