Опасные тайны. Нора Робертс

крышу. В середине оранжереи блестел водой овальный бассейн, выложенный голубой плиткой.

      – Как красиво! – в восторге воскликнула Келси и провела пальцем по мясистому листу пламенеющего гибискуса. – Вчера вечером ты ни словом не обмолвился о том, что у тебя есть бассейн.

      – Мне показалось, что тебе было не до экскурсий, – сдержанно ответил Гейб, усаживаясь в полосатый шезлонг. – Итак, мы одни.

      Келси посмотрела на дымок от его сигары, который, курчавясь, поднимался к потолку, где лениво вращалось несколько больших вентиляторов.

      – Я приехала, чтобы извиниться.

      Никакие другие слова не дались бы ей с бо́льшим трудом.

      – За что? – Гейб слегка приподнял бровь.

      – За… за мой вчерашний поступок.

      Словно в раздумье Гейб стряхнул пепел в серебряное ведерко с песком.

      – Вчера вечером ты совершила довольно много самых разных поступков. Не могла бы ты выражаться точнее?

      Он дразнил ее, но Келси, растерявшись, попалась на удочку.

      – Ты негодяй, Слейтер! Хладнокровный, наглый негодяй!

      – Для своих извинений, Келси, ты вряд ли могла бы найти слова более подходящие.

      – Но я же извинилась! Извинилась, хотя, признаюсь честно, сделать это мне было нелегко. Если ты не хочешь принять их, значит, у тебя нет никаких представлений о порядочности.

      – Как ты правильно заметила вчера вечером, мне действительно недостает порядочности и хороших манер. – Гейб лениво вытянул вперед скрещенные ноги. – И твое внезапное обращение из одной веры в другую, как я полагаю, объясняется разговором с Наоми, которая наставила тебя на путь истинный.

      В ответ Келси лишь повыше вздернула подбородок. Для нее это был единственный способ защититься.

      – Ты мог бы сам сказать мне, как обстоит дело.

      – А ты бы мне поверила?

      – Нет! – Келси снова воспламенилась и в ярости отвернулась от него. – Но ты все равно мог бы попытаться… Ты должен был понять, каково это – думать так, как я думала, и… и…

      – И?..

      – Оказаться в твоих объятьях! – Келси буквально выплюнула эти слова, снова повернувшись к нему лицом. – Я не буду отрицать это – я сама бросилась к тебе на шею. Я не думала… не могла ни о чем думать. Здесь, конечно, нечем гордиться, но я не стану притворяться, будто во всем виноват только ты. В конце концов, у меня есть свои собственные желания, побуждения, и – черт возьми! – я не какая-нибудь ледышка!

      Гейб затруднялся сказать, что поразило его больше: неожиданный пыл, с которым она произнесла эти последние слова, или же слезы, заблестевшие в ее глазах.

      – В этом меня убеждать не надо, – сказал он негромко. – Но почему тебе вздумалось убеждать в этом себя?

      Сбитая с толку, Келси с трудом справилась со слезами.

      – Дело не в этом, – пояснила она. – Дело в том, что я совершила большую ошибку. Я сказала тебе слова, которых ты не заслуживал, и я об этом сожалею. – Она запустила в волосы пальцы обеих рук и, слегка приподняв, снова опустила. – Господи, Гейб, я думала,