Тайна предсказания. Филипп Ванденберг

или земных обстоятельств свело вместе этих двух людей, но, вероятно, за тем скрывался закон физики, согласно которому противоположности испытывают самое большое притяжение, в то время как согласие и гармония отталкиваются, как одинаково заряженные магниты. И если Марту считали красавицей и святой, то трактирщика с Отмели называли высокомерным, тщеславным, низким мошенником, для которого его заведение было лишь игрушкой. Обычно он разъезжал по стране, устраивая множество сделок и следуя своему любимому девизу: «Делай деньги с помощью денег». Шлюссель любил игру, радости застолья, прекрасный пол, и люди шептались, что благородную Марту он держит в своем доме лишь для того, чтобы украсить себя ею, как драгоценностью. Во всяком случае – и это ни для кого не было секретом – страсти свои он утолял с распутной аристократкой по имени Людовика, которая была полезна и архиепископу, – вероятно, по той же причине.

      Перед своей женой Шлюссель попытался выглядеть радушным, что ему не слишком удалось, когда он сказал:

      – Вот они, сироты с Гавани!

      В этих словах было столько высокомерия, что Леберехт готов был развернуться и бежать вон. По крайней мере, с этого момента юноша знал, что он здесь не задержится. Он молод, крепок и не дурак. Чтобы выжить, он не нуждался в Шлюсселе.

      В знак приветствия госпожа взяла Леберехта и Софи за руки и пожала их. Леберехт наслаждался теплом, исходившим от Марты.

      – Я не могу быть для вас матерью, – сказала трактирщица, – но я буду заботиться о вас, как если бы была вам сестрою.

      – Правильно! – вмешался трактирщик. – Наверху, под крышей, подготовлена комната. Марта вам покажет.

      По пяти крутым лестничным пролетам они поднялись наверх. Рядом с голубятней, там, где были и спальные места прислуги, находилась маленькая каморка с кроватью из узловатой древесины и с крохотным окошком с видом на Домберг – Соборную Гору. От широкого камина, стоявшего посреди убогой комнатки, распространялось приятное тепло.

      Леберехт и Софи огляделись. Комната только для них двоих! Даже у родителей они не имели отдельной комнаты. Отец, мать и двое детей спали на одной кровати – в квадратном ящике с деревянным навесом над ним для защиты от холода, который шел сверху, и от насекомых, которые ночью могли упасть с потолка.

      – Теперь все будет хорошо, – мягко произнесла Софи, когда хозяйка удалилась.

      Леберехт покачал головой, как будто не верил ее словам. Затем он сказал сестре:

      – Не верю я в доброту этого Шлюсселя. Должно быть, у него есть какая-то причина, чтобы с такой готовностью стать нашим опекуном. Трактирщик с Отмели ничего не делает без собственной выгоды!

      – Ну, может, так захотела его жена. Хозяйка – женщина добросердечная. Это ведь каждому ребенку известно. Слава Богу, трактирщик избавил нас от сиротского дома.

      Самой большой заботой Леберехта было продолжение своего обучения. Откуда ему взять те двенадцать гульденов платы в год, которые требовал Карвакки?

      Вечером, за общим супом, трактирщик