Ладья викингов. Белые чужаки. Джеймс Л. Нельсон

же они много времени провели вместе и прошли бок о бок через такие передряги, что теперь не могли друг на друга сердиться.

      Орнольф передал Торгриму полный до краев кубок меда[20], и тот с радостью принял его и осушил.

      – Трюм у нас полный, так что выручим тут целое состояние, – сказал Орнольф, и Торгрим кивнул. – Нужно еще приготовить какой-нибудь дар тому жалкому ублюдку, который у них тут главный, – продолжил Орнольф, – чтобы показать наше уважение.

      – Я посмотрю, что у нас есть подходящего его чести, – ответил Торгрим.

      – Хорошо, хорошо. Ну а я поведу моего дорогого внука в медовый зал и научу его пить и гулять, как подобает мужчине! Ты с нами?

      – Нет.

      Торгрим размышлял, не запретить ли Харальду эту прогулку. Ему не хотелось отдавать сына на попечение Орнольфа, который мог оказать на него дурное влияние. Халльбера Прекрасная, мать Харальда и дочь Орнольфа, когда-то умоляла Торгрима держать мальчика подальше от деда, и теперь Торгрим задавался вопросом, не пришло ли время почтить ее память, припомнив свой обет. Торгрим любил Харальда больше жизни, но это не мешало ему признавать, что парнишка не блещет умом и с легкостью может перенять скверные привычки Орнольфа.

      Однако Харальд больше не был ребенком. Он изо всех сил старался занять свое место среди мужчин. И запреты ничуть этому не помогут.

      Торгрим чувствовал, как злость сжимает виски. Когда им овладевал дух волка, думать становилось очень сложно.

      – Я останусь на корабле. Дай мне десять воинов, – сказал Торгрим и взялся привязывать руль, пока с языка не сорвалась какая-нибудь глупость.

      Вскоре он услышал, как Орнольф, стоя на носу, распространяется о том, какой разгром устроит в Дуб-Линне вместе со своей командой. И только потом, подробно рассказав людям о грядущих удовольствиях, он велел дюжине викингов остаться, что, конечно же, вызвало взрыв проклятий и ожесточенные споры.

      – Отец…

      Торгрим поднял взгляд. Харальд стоял рядом с ним. Мальчишка словно держал перед собой невидимый щит, не пропускавший ярость Торгрима. Даже в самом мрачном своем настроении, ненавидя весь мир, Торгрим все еще любил своего сына.

      Торгрим что-то промычал в ответ.

      – Отец, я с радостью останусь с тобой на вахте или сменю тебя, чтобы ты мог пойти с остальными.

      Торгрим выпрямился и посмотрел на сына. «Добрый и честный юноша», – подумал он. Эти черты характера Харальд унаследовал от матери. Потому что, черт возьми, он явно не мог позаимствовать их ни у Орнольфа, ни у самого Торгрима.

      – Нет. Иди. Ты это заслужил, – отрывисто проговорил Торгрим.

      Харальд кивнул, пытаясь скрыть облегчение, а затем повернулся и поспешил прочь. Орнольф Неугомонный уже вел своих людей по дощатому настилу в сторону медового зала.

      Торгрим сел на ахтердеке[21], завернувшись в меховую накидку, и уставился на воду. Викинги, которых вынудили остаться с ним, уселись кружком на палубе и принялись напиваться, бросая недовольные

20

Мед викингов – алкогольный напиток, который готовили из пчелиного меда, трав, можжевельника, иногда с добавлением виноградного вина.

21

Ахтердек – высокая палуба на корме судна.