Из тьмы. Антон Чиж

добьется еще таких высот, что только держись. Одно упоминание ведомства, в котором Борис делал успешную карьеру, вызывало сдержанную зависть окружающих. Сидя в гостях, приятно было бросить невзначай: «Мой родственник служит в Министерстве иностранных дел, и он уверяет, что газеты сообщают далеко не всю правду по этому вопросу. На самом деле…» После чего лица гостей выражали почтительное внимание, а врать можно было что угодно.

      О семейном позоре родственники предпочитали помалкивать. Ванзаров к этому привык. Вернувшись поздно ночью, он нашел в двери воткнутую записку. Старший брат милостиво приказывал своему непутевому братцу с утра быть дома и дождаться его визита. Это было необычной, если не сказать – редкой, наградой, словно олимпийское божество изволило сойти с облака и явиться простому смертному. Что вдруг понадобилось чиновнику Министерства иностранных дел от презренного полицейского, в записке не сообщалось, а «важный вопрос», который был упомянут, скорее всего полная чушь. Что-нибудь вроде: «Когда ты, наконец, возьмешься за ум? Пора бы, Родион, в твои года остепениться, чиновнику нужна жена, это важно для карьеры. Мне стыдно отвечать, когда меня спрашивают, что мой брат не женат. Матушка опять плакала…» Или другие подобные нравоучения. Ванзаров считал, что старший брат – это испытание, которое послано ему за грехи гордыни и строптивости. Борис как начал воспитывать его с детства, так и не заметил, что младшему уже далеко за тридцать и он как-никак титулярный советник[7].

      Записка отправилась туда, где ей было самое место – в помойное ведро, а Ванзаров нарочно встал на час раньше, чтобы наверняка не оказаться дома, когда явится дорогой гость. Быстро одевшись в чистую сорочку и обычный гражданский костюм, он накинул пальто и запер дверь.

      На лестнице слышались уверенные быстрые шаги. Эти шаги Ванзаров узнал бы из тысячи. Брат решил подстраховаться – видно, матушка опять оплакивала младшего – и коварно приехал раньше. Слушать с утра нравоучения хуже дурного обеда. Путь к отступлению был отрезан. Сверху чердак, снизу наступает враг. Оставался единственный шанс. На лестничной клетке виднелась узкая ниша, как будто строители немного не рассчитали размеры квартиры. Прятаться в ней – глупость полная, особенно если Борис его найдет. Но право делать глупости – это его исконное право. Ванзаров, не тратя более ни секунды, втиснулся в нишу, вжавшись спиной в кирпич. Носки ботинок предательски торчали, пришлось развести их в стороны. Поза была – глупее не придумаешь. Будто любовник прячется за шторой. Ванзарову стало стыдно. Он покраснел, но дыхание придержал.

      Борис уверенно двигался к цели. Дернув ручку, он нашел, что дверь заперта и не ждет его брат с распахнутыми объятиями. Хотя чего еще ожидать от подобного субъекта. Борис дернул звонок, подождал, дернул еще раз. Потом еще. С таким же успехом можно было трезвонить до вечера. Сомнений не осталось: младший брат не спит, не пьет чай, не оглох, не выпрыгнул из окна, что было не самым худшим его поступком, а нагло и беспардонно пренебрег распоряжением быть на месте и попросту исчез. Где теперь

7

Гражданский чин IX класса, соответствует армейскому штабс-капитану.