Не время для славы. Юлия Латынина

я руковожу УФСБ республики. Террористов ловим. И их пособников.

      И, широко улыбнувшись, подмигнул Кириллу, сразу сделавшись похож на удивительно симпатичного плюшевого мишку.

      Кирилл вышел из главного дома за полночь. Волны шуршали, как серебряная фольга, ночь пахла морем и горными пряными звездами, и где-то далеко-далеко, за семьдесят километров отсюда, в море на трех ногах стоял красный москит, таранящий жалом в морское дно.

      Чья-то тень шевельнулась рядом, и Кирилл, обернувшись, увидел давешнего пацаненка. Его черные глазенки блестели, как у гепарда, и весь он был ладный, гибкий, – настоящий маленький мужчина в серых штанишках и камуфляжной курточке.

      – На, – сказал мальчик, и доверчиво протянул ему на ладошках «стечкин».

      Кирилл взял пистолет и только тут понял, что он заряжен.

      – Ты откуда взял обойму? – похолодев, спросил Кирилл.

      Маленький горец засмеялся.

      – Оружие – это не игрушка, – сказал Кирилл.

      – Я уже взрослый в игрушки играть, – гордо ответил мальчик.

* * *

      Когда гостей уложили спать, а Михаил Викентьевич Шершунов отбыл из резиденции, обговорив с Зауром кое-какие дела, Заур и Гаджимурад спустились в гостиную.

      Там, возле биллиардного стола, стоял Хаген, и загонял шары в лузы с безошибочным прицелом опытного стрелка.

      – Что делать с Наби? – сказал мэр Торби-калы, – он так и не написал заявление.

      Лицо Заура Кемирова, президента республики Северная Авария-Дарго, на мгновение сделалось отсутствующим.

      – Я предлагал Наби компромисс, – сказал Заур, – он отказался от компромисса. Каждый человек в республике должен знать, что бывает с теми, кто отказывается от компромисса.

      Хаген кивнул. Кий в его руках ударил по шару с сухим треском капсюля, бьющего по бойку, обреченный шар покатился по ворсу и канул в лузу.

* * *

      Горный воздух и долгие перелеты сыграли дурную шутку с Кириллом: он проснулся в одиннадцать утра. Сон был глубок, как смерть, и Кирилл лежал несколько секунд в залитой светом спальне с лепным потолком и душистым бельем, мучительно вспоминая, в каком конце мира он находится, и «Мариотт» это или «Хайятт».

      Потом за окном раздался пронзительный крик петуха, и сразу задребезжало, заурчало, лязгнуло, – было такое впечатление, что ворочается бульдозер (потом Кирилл увидел, что это был БТР). Кирилл сразу вспомнил, где он, и долго лежал, разглядывая клочок синего-синего неба в прорези тяжелых бархатных портьер.

      По крайней мере, здесь было тепло.

      Бронированных «мерсов» во дворе не было. Возле ворот охранники дразнили гепарда. В главном доме полные женщины в длинных юбках и тщательно увязанных на голове платках напоили его чаем, и зашедший в кухню Хаген сообщил, что иностранцы с утра полетели с Магомед-Расулом на буровую.

      – А какой телефон у Джамала? – спросил Кирилл.

      Голова, несмотря на морской воздух, была как чугунная.

      – Он в горах. Там связи нет, – объяснил Хаген.

      – А поехать