В объятиях порочного герцога. Александра Хоукинз

первая схватка, и я еще не попробовал вас на вкус…

      – На вкус? – пробормотала Имоджен, чувствуя, как к лицу приливает кровь. – Я запрещаю вам меня целовать!

      Обаятельный грубиян усмехнулся.

      – Разве можно устоять перед таким соблазном?

      Теплые пальцы коснулись ее затылка. Никогда еще ни один мужчина не прикасался к ней подобным образом. Это было приятно, и на том месте она ощутила легкое покалывание.

      Мужчина притянул Имоджен еще ближе.

      Господи, да он и вправду хочет ее поцеловать!

      – Имоджен Констанция! – Голос матери был холоден как лед. – Что я вижу? Немедленно оставьте джентльмена в покое!

      У Имоджен от отчаяния сжались кулачки.

      – Видите, что вы наделали? Это моя матушка! – сердито прошептала она. – Отпустите, или мы оба дорого заплатим за ваше хулиганство!

      Имоджен не удивилась бы, если бы он сбросил ее на пол, настолько компрометирующим было их положение в глазах любой разгневанной матери.

      Однако мужчина приблизил свое лицо к ее лицу и прошептал так, чтобы только она одна услышала:

      – Я бы не был в этом столь уверен, дорогая… Ваша матушка знает вас намного лучше, чем я, и, если судить по тону, она винит в случившемся только вас! Мне не терпится узнать больше о ваших шалостях.

      – Молчите, ради бога! – воскликнула Имоджен, отталкивая его от себя.

      Красавец он или нет, она и минуты его больше не потерпит, если этот мерзавец решил бросить ее на съедение львам. Вернее, львице.

      – Маменька, я могу все объяснить!

      Герцогиня не притопывала в нетерпении туфелькой по полу, но выражение лица леди ясно говорило, что еще мгновение – и она сама стащит дочку с дивана и отправит домой в семейном экипаже.

      Не разжимая рук, он позволил девушке привстать. Он двигался синхронно с ней, демонстрируя впечатляющую силу и гибкость. Вот уже его ноги коснулись пола, а Имоджен оказалась сидящей рядом с ним на трехместной софе с зеленой обивкой.

      Посмотрев по сторонам, она убедилась: кроме матери никто не стал свидетелем ее позорного падения. Заметив, что взгляд джентльмена прикован к ее корсажу, поспешно – и весьма неуклюже – поправила платье, чтобы скрыть округлости, оказавшиеся выставленными на обозрение.

      Неужели все это время он пялился на ее груди? Еще бы! Воспользовался ее неловкостью, ее уязвимым положением… Наверное, поэтому и старался подольше удержать ее!

      – Вы ужасный человек, – пробормотала она и тряхнула волосами, вспомнив, что минуту назад он показался ей красивым.

      Мужчина, на которого была обращена ярость Имоджен, подмигнул в ответ.

      – Дайте мне хотя бы один повод не отсылать вас домой немедленно, юная леди! – пророкотала герцогиня, чей мечущий молнии взгляд устремлялся то на дочь, то на ее спутника.

      Имоджен смирилась с мыслью, что в этой беде ей никто не поможет, и, глядя матери в глаза, начала свой рассказ, размышляя на ходу, стоит ли упоминать лорда Эшера.

      – Я порвала платье. – Она наморщила носик. – Не важно, как это случилось.

      Мужчина