Ведьма Сталинграда. Джастин Сарасен

была так же безупречно одета и причесана, как прежде, но лицо у нее было исхудавшим.

      – Боюсь, вы прибыли слишком поздно, – сообщила она Алекс: – два наших полка уже переброшены на другие аэродромы. Подготовка моего полка еще продолжается: девушки осваивают новые самолеты, и, честно говоря, я бы не хотела, чтобы вы снимали бомбардировщик Пе-2. Это новая модель, она еще засекречена. Я не могу разрешить вам расхаживать вблизи этих самолетов с фотоаппаратом.

      Алекс неловко переминалась с ноги на ногу, переваривая плохие новости. Фотокамеры болтались у нее на плече.

      – Тогда, может, мне удастся сфотографировать девушек, которых отправили на фронт? Мне кажется, Кремль одобрил бы снимки советских женщин на полях сражений.

      Раскова нахмурилась.

      – Вы имеете в виду пилотов истребителей? Вряд ли майор Казар пустит вас на свою территорию.

      У Алекс упало сердце. Она пыталась найти новые аргументы. Если упоминание пропаганды не сработало, то крыть ей было нечем. Девушка бессознательно отступила назад.

      – Она может посетить 588-й полк, – вдруг услышала Алекс. Девушка обернулась, чтобы увидеть, кто зашел в кабинет. Черт, как же ее зовут? Бородина? Бежинская? Б…

      – Майор… Бершанская! – воскликнула Алекс. Здороваясь с угрюмой мужественной женщиной, она постаралась вложить в рукопожатие всю теплоту и искренность, на которые была способна.

      – 588-й полк? Это же ночные бомбардировщики? О да, было бы прекрасно. Когда и… где я могу к вам присоединиться? – Алекс пришлось приложить усилия, чтобы не выдать охвативший ее восторг.

      – Если вы готовы отправиться на юг России прямо сейчас, ждите в ангаре «Б», который находится через летное поле. Мой полк базируется под Ставрополем. Я сейчас проверю график дежурств и посмотрю, кто остался в Энгельсе и смог бы вас подбросить.

      – О, спасибо, майор. Я обещаю… – не успела договорить Алекс, как Бершанская вышла из кабинета. Девушка повернулась к майору Расковой, лицо которой наконец, осветилось улыбкой.

      – Я очень рада, что мы смогли кое-что для вас придумать, – сказала Раскова и протянула Алекс руку. Ее рукопожатие было крепким, а пальцы – длинными и изящными. Про Раскову говорили, что раньше она играла на пианино, вспомнила девушка. Как же она ошибалась, представляя себе советских летчиц!

      Алекс пошла по летному полю, вглядываясь в весеннее небо. «Хорошая погода для полета», – подумала она и попыталась представить себе, где же находился этот Ставрополь.

      Когда она вошла в ангар, работавшие там мужчины не обратили на нее никакого внимания. Ей оставалось лишь терпеливо ждать, уставившись в горизонт. Минут через пятнадцать к ангару стала приближаться какая-то фигура – миниатюрная, женская. Алекс подумала, что, возможно, это кто-то из летчиц, с которыми она познакомилась три месяца назад. Девушка подошла ближе, и Алекс увидела ее лицо – прелестное личико с белокурыми завитками – и почувствовала, как губы её расползаются в широкой улыбке.

      – Настя Дьяченко?

      – Вы