Недосказанное (сборник). Александр Асмолов

вожжи натянув, с горы пустились.

      Горланя, что овраги нипочём,

      Крушили всё, где русские крестились.

      Добро по сторонам кидали впопыхах,

      Что б бричка всё быстрей катилась.

      Телами ямы затыкая в камышах,

      Что бы движенье не остановилось.

      И всякого, рискнувшего сказать,

      Что ровная дорога где-то рядом.

      Погонщик заставлял кнутом бежать

      Перед повозкой. Объяснив обрядом.

      Когда увязли по уши в грязи,

      И отобрали вожжи у водилы.

      Увидели лишь островок вблизи,

      Где предков брошены могилы.

      Советчиков немало набралось,

      Как нам на сушу выбираться.

      Да снова честных не нашлось,

      И мы по кругу начали слоняться.

      Иные обещали накормить,

      Коня, и упряжь новую наладить.

      Но только успевали отломить,

      Кусок от каравая. И – нагадить.

      Повозка из болота медленно ползет,

      Но шустрые на кочки перебрались.

      Наперебой кричат, что скоро – взлёт,

      Что лишь ленивые в грязи остались.

      В Урюпинске собрались мужики,

      О нашем «Челси» обсудить детали.

      Что б горькую запить с тоски,

      Они в ломбард, снесли свои медали.

      И кто-то вспомнил жесткий кнут,

      Который над повозкой долго правил.

      Что без него, мол, навсегда мы тут,

      И только он на верный путь направил.

      Тогда бы тройку резвых скакунов

      Запрячь в повозку. С ветерком катиться.

      Когда, вот только, ссадим пацанов,

      А герб двуглавый сменит мудрая орлица.

      Чужая боль

      Бывает, что чужая сердцу боль

      Внезапно расцарапывает душу.

      И я, вживаясь в чью-то роль,

      Осознанно спокойствие нарушу.

      Иной судьбы, касаясь невзначай,

      Её беду всем сердцем понимаю.

      И, ощущая острой бритвы край,

      Проникновенье внутрь принимаю.

      Подобно рыцарю, забрало приподняв,

      Чужих врагов я рассмотреть пытаюсь.

      В порыве, в стременах привстав,

      Наткнусь, но удержусь, шатаясь.

      Меня спасет любовь и доброта,

      Как верный конь на поле брани,

      Не даст в бою погибнуть чистота,

      Едва коснусь смертельной грани.

      Наверно, потому чужую сердцу боль,

      Мы так доверчиво к себе впускаем.

      Переживаний горьких, словно соль,

      Мы впитываем, учимся, вникаем.

      Черта

      Как день и ночь всегда разъединяет

      Полоска утренней зари.

      Так в душах наших изначально пролегает

      Черта незримая внутри.

      То мы живем, себя, вверяя Богу,

      Его заветам праведным верны.

      То, повинуясь дьявольскому слогу,

      Забрызгиваем кровью полстраны.

      Творим бессмертные картины, книги,

      Величием храмов услаждаем взгляд.

      Пустыни покоряем и заснеженные пики,

      И вдруг неистово сжигаем все подряд.

      А