Alpzee – альпийское озеро (сборник). Елена Федорова

маленький нахохлившийся воробей. Обижена, но старается, изо всех сил старается не показать вида. Руки чуть подрагивают. Голова опущена. Она видит только его отутюженные брюки из дорогой шерсти и сверкающие носы черных ботинок. Его голос обрушивается на нее сверху, свысока.

      Он высокий, очень высокий крепкий мужчина спортивного телосложения с правильными чертами лица. В нем правильно все – глаза, глубоко посаженные, густые черные брови, пухлые губы, прямой греческий нос, волевой подбородок. Волосы, чуть вьющиеся темные волосы всегда идеально причесаны. Костюм, галстук, рубашка – все в тон, все дорогое, очень дорогое. Часы каждый день разные. Золотой перстень-печатка на мизинце левой руки. Он старше нее. Он серьезный преуспевающий человек. Он имеет право отчитывать ее.

      – Олег… – и через вздох, – Евгеньевич, я решила уехать.

      Она поднимает голову и растерянно смотрит в его деловито-серьезные глаза.

      – Куда? – спрашивает он, наклоняется, кладет руки ей на плечи. – Куда ты собралась, Вар-ва-ра?

      Она смотрит на него и молчит. Она не может, не смеет произнести то, что должна сказать. Она умоляет его догадаться, прочитать все в ее глазах. А он не хочет. Он нарочно хмурится. Он ждет, что она все скажет сама. И она выдыхает:

      – Я решила уйти от тебя… О-лег…

      Он как-то странно улыбается. Делает насколько шагов назад и говорит тихим, сдавленным голосом:

      – Вот и славно. Вот и уходи. Ключи оставь и уходи.

      Она медленно поднимается. Слишком медленно даже для ее медлительности. Делает шаг, другой, третий. Ключи, звякнув, опускаются на стеклянный столик в прихожей. Хлопает дверь, крепкая дубовая дверь его квартиры. У него все крепкое, добротное – на века. Лифт отсчитывает этажи. Что-то спрашивает консьержка. Она ей что-то отвечает. Все, как во сне, в замедленной киносъемке. Она идет к метро, надеясь, что он окликнет, позовет, вернет обратно…

      Она спускается в метро, заходит в вагон поезда, уезжает. Куда? Куда-нибудь, в одну из точек на карте-схеме, где линия ее судьбы сольется с другой линией, с другой судьбой…

      – О-лег, О-лег, О-лег, – стучат колеса.

      – О-лег, – стонет ее сердце. – Мне не стало легче, не стало.

      – Я не представляла, что все будет так ужасно, так скверно, – думает она, немигая глядя на карту-схему метро…

      – Варенька, Варюша, какое у вас удивительное, редкое имя, – проговорил он, прижав ее руку к своим губам. Нет, это был не поцелуй, а легкое прикосновение теплых губ к холодным пальцам. Он улыбнулся и прошептал:

      – А меня зовут Никита.

      Они стояли в переполненном вагоне метро. Со всех сторон их теснили люди. Час-пик. Почему она заговорила с этим совершенно незнакомым человеком так, словно они были старинными приятелями, на время разминувшимися в большом городе и вновь обретшими друг друга? Они вошли в вагон вместе. Он высокий, светловолосый, худощавый юноша с утонченными чертами лица, ясными голубыми глазами, на щеках румянец – на улице мороз. Джинсовая куртка с подкладкой