Король Волшебников. Лев Гроссман

У тебя просто дар к этому делу.

      Бенедикт покраснел до ушей. Хвалу и хулу со стороны Квентина он сносил одинаково плохо.

      – А как тебе геодезия? Ты, наверно, к другой привык?

      – Терпеть этого не могу. Чертова путаница. Все не так, как должно быть. Не подчиняется математике. – С досады он даже вылез на время из своей раковины. – Неправильно все. Прямых линий попросту не бывает! Я всегда знал, что карты – вещь приблизительная, но только теперь понял, насколько. Нет уж, хватит с меня.

      – Как это? Не хочешь больше быть картографом?

      – Смысла нет. Гляньте вон туда, – Бенедикт махнул на стенку, за которой катились волны, – а теперь сюда посмотрите, – он ткнул пальцем в карту. – Здесь совершенство, там хаос.

      – Но ведь карта – просто условность. Почему бы ей не быть совершенством?

      – Карты морской болезни не вызывают.

      От Квентина не укрылась ирония – это ведь он велел плыть обратно, к Белому Шпилю. Он присмотрелся к карте. Ну да, конечно: под одним из островков, расположенном чуть ли не на полях, значилось Крайний.

      – Ага. – Квентин дотронулся до него, втайне опасаясь получить электрический шок. – Он ведь не по пути нам?

      – Он в противоположной стороне. На востоке.

      – Далеко до него?

      – Два-три дня. Я ж говорю: карта старая, а острова эти движутся.

      Красноречиво показывая мимикой, как ужасает его невежество Квентина, Бенедикт объяснил, что далекие острова Восточного океана никогда не остаются на том месте, где их нанесли на карту. Гласность им не по нраву, вот они и блуждают по морю с помощью некой тектонической магии, внося еще больше хаоса в географию.

      Потом он шепотом сделал в уме какие-то вычисления и с высочайшей точностью – кто бы поверил, что это возможно с нависающей на глаза челкой? – от руки нарисовал карандашом вокруг Крайнего правильный круг.

      – Должен быть где-то в этих пределах.

      Квентин смотрел на точку острова, запутавшуюся в паутине меридианов и параллелей. В их сеть лучше не попадаться: это уже не Филлори, но где-то там сияет волшебный ключ, и он, Квентин, мог бы вернуться во дворец вместе с ним.

      В памяти всплыла альбомная обложка семидесятых годов: парусник на краю бездны, в которую рушатся зеленые воды моря. Он уже кренится, и течение увлекает его туда, но умный галс при хорошем ветре еще может его спасти. Одна команда капитана, и корабль избежит губительной участи.

      Куда же он пойдет в таком разе? Домой? Э, нет. Рановато.

      – Можно мне позаимствовать эту карту? – спросил Квентин. – Хочу показать ее капитану.

      При смене курса теплый синий океан остался позади. Впереди вздыбился черный, и температура упала сразу на тридцать градусов. Холодный дождь шквалами поливал палубу. Квентин не заметил, в какой именно точке вода преобразилась в совершенно иную стихию: она не распадалась покорно под килем, а оказывала активное сопротивление, но «Мунтжак» не терялся и резал ее почем зря.

      Корабль преподнес им сюрприз, отрастив себе ниже ватерлинии