Охотники на троллей. Гильермо дель Торо

в школе, – завершали необычный облик. Трудно найти второго такого человека, как Стив Йоргенсен-Уорнер. Но учителя не знали, что и более жестокого человека тоже не сыскать.

      Уже собралась толпа. Я подпрыгнул на цыпочках и увидел стоящего на коленях Таба, его веснушчатое лицо покраснело, он глотал ртом воздух, а шею сжимала рука. Левая. Правой рукой Стив продолжал стучать по мячу, одновременно болтая с товарищами по команде. Я протиснулся через толпу. С нижней губы Таба свисала струйка слюны, он вцепился зубами в бицепс Стива.

      – Воздуха, – прохрипел Таб. – Мне… нужен… воздух… не могу… дышать…

      Стив извинился перед приятелями за то, что вынужден прервать милую беседу, и обратил внимание на толстяка, извивавшегося в его хватке. В каждой сверкающей медали, чемпионском кубке и обрамленной в рамку фотографии подростков в одинаковых спортивных костюмах как в кривом зеркале отражалось лицо Таба, и каждый из подростков на фотографии выглядел счастливее и крепче моего хрипящего лучшего друга.

      ХЛОП, ХЛОП, ХЛОП, ХЛОП.

      Клыкастая ухмылка Стива никогда не меняла его взгляд.

      – Ты знаешь правила, Табби. Пять баксов в день. Сожалею, если плохо объяснил.

      – Ты… объяснил… предельно… ясно…

      – Пять баксов – это со скидкой. Лучшего предложения тебе не найти.

      – Вчера… я дал… тебе… все… что было…

      – Тогда почему бы тебе не извиниться?

      – Горло… сдавил… Говорить… трудно…

      – «Прости» – это такое короткое слово. Почему бы просто его не сказать?

      – Прости…

      – Звучит почти искренне, Табби. Извинения принимаются. Просто отыщи пять баксов к концу дня, и мы забудем о дальнейших спорах. До следующего раза, разумеется.

      Я бы отдал все, чтобы оказаться тем парнем, кто мог бы прорваться сквозь толпу и оттолкнуть Стива от моего друга. Но эти фантазии прикончили бы нас обоих. По правде говоря, я стал пробираться в противоположном направлении, но остальные напирали, так что я споткнулся. К своему ужасу, я растянулся на спине, рухнув прямо в пыточный круг.

      Стив сощурился на меня глазами-пуговками. Он выпустил Таба, и тот шлепнулся на пол в лужицу собственной слюны. Стив повернулся. Стук мяча замедлился до ритма китового сердца, который мы слушали на уроке биологии. Время тоже замедлилось. Я ощущал себя спортсменом, на веки вечные запертым в витрину с призами.

      – Ага, Старджес, – произнес Стив. – Ты тоже хочешь поучаствовать? Отличная новость.

      За многие годы я получил свою долю издевательств со стороны Стива Йоргенсена-Уорнера, начались они в третьем классе с легендарного выкручивания рук под названием «Индийский огонь», дошло и до вывихнутого запястья, после того как я «споткнулся» на ступеньках у заднего входа в школу. Все избиения происходили не потому, что я в чем-то провинился. Даже застывший в позе эмбриона Таб выглядел напуганным.

      – Ух ты, – сказал я с пола. – Мне пора в класс. Всем пора в классы.