Фотография с прицелом (сборник). Виктор Пронин

на то.

      – Что-то вы все осторожничаете, Павел Николаевич.

      – А мне иначе нельзя, Евдокия Ивановна. За мной государство стоит.

      – Если государство за спиной, то можно и решительнее быть, да? Или я чего-то не понимаю?

      – Все вы понимаете. Но есть тут одна маленькая загогулина, как говаривал один наш президент. У вас своя колокольня, у меня своя. Вот мы с вами разговариваем, вроде прекрасно понимаем друг друга, что-то совместное затеваем, но при этом каждый сидит на своей колокольне. Так-то оно спокойнее.

      – А когда спокойнее – это хорошо?

      – Надежнее, Евдокия Ивановна.

      – Ох, Павел Николаевич! До чего ж вы ловки в словах. Что ни скажете, мне и ответить нечего.

      – Это не ловкость, Евдокия Ивановна. Я бы назвал это совестью.

      – Ну, вот видите. Опять мне возразить нечего. – Женщина поднялась, чуть церемонно поклонилась, подошла к двери, взялась за ручку, повернулась и проговорила: – Извините, что без предупреждения пришла. Ну, хорошо. Свой вопрос я задала. Вернулись вы с победой, это главное. Насчет Зайцева у нас с вами разногласий нет. А остальных вы установили?

      – Установил.

      – Поделитесь.

      – Только между нами.

      – Да, конечно.

      – Мастаков и Ющенко.

      – Ну, что ж, Павел Николаевич, и тут у нас с вами расхождений нет. В этом мы тоже едины.

      – Так вы что же, свое расследование провели?! – не то в ужасе, не то с восторгом вскричал Пафнутьев.

      – Да какое там расследование. – Женщина повертела в воздухе сухонькой ладошкой. – С соседками несколькими словечками перебросилась. Фотки мы с ними еще раз перебрали, поглядели, кто с кем рядом на снимках, насколько часто, как касаются друг дружки, повспоминали, как у кого из ребят жизнь сложилась. Вот фамилии этих троих сами и выплыли.

      – Так что же это получается? Женщины ваши уже все знают?!

      – Да что вы, Павел Николаевич! Это я с вами поделилась своими поисками и находками. А подружки мои после наших воспоминаний слезки свои утерли и по домам разошлись.

      – Так! – Пафнутьев постучал пальцами по столу. – А скажите-ка мне, дражайшая Евдокия Ивановна, чем вы занимались всю жизнь? По профессии вы кто?

      – Портниха я, Павел Николаевич. Я у Зайцевой-то курточку для вас выпросила под этим самым соусом. Дескать, надо покрой срисовать. Заказчик попросил такую курточку ему пошить.

      – Не тем вы занимались всю жизнь, Евдокия Ивановна! – с сожалением воскликнул Пафнутьев. – Вам бы в нашей конторе поработать! Уже давно генералом были бы!

      – А ведь еще не поздно, Павел Николаевич. – Женщина улыбнулась уже из коридора. – Дело только за вашей рекомендацией!

      Мастаков оказался мужчиной серьезным, несколько грузноватым, смотрел исподлобья и откровенно настороженно. Он прекрасно понимал, что если уж пригласили его в кабинет следователя, то была тому причина. Работал он дальнобойщиком, развозил грузы по всей стране, до Сибири, случалось, добирался, до Забайкалья. Характер его обязанностей не располагал к легкому общению, к пивку после работы, к воскресной рыбалке или дружеским посиделкам.