Фотография с прицелом (сборник). Виктор Пронин

потом подошел к арестанту и негромко проговорил:

      – Покормят обязательно. Потом догонят и еще разочек угостят.

      – А шуточки у вас, между прочим, тоже не первой свежести.

      – Каков потребитель, таков и юмор. – Пафнутьев улыбнулся и развел руки в стороны, как бы говоря: чем богаты, тем и рады.

      Усевшись поплотнее в свое кресло, он откинулся на спинку и закрыл глаза. Какие-то слова Зайцева задели его за живое. Но Пафнутьев никак не мог вспомнить, что же именно сказал ему Зайцев, чем задел, в чем справедливо уличил. Павел вспоминал все подробности разговора и никак не мог уцепиться за что-то.

      Наконец, измаявшись, он повернулся к Худолею, сидевшему рядом, и заявил:

      – Хоть убей, никак не могу вспомнить! Что он мне такого сказал? Чем уел? Во что меня мордой ткнул? Ведь чувствую, что было такое. Ты сидел рядом, слышал каждое его и мое слово. Где я слабинку дал? В чем промашка?

      – Он, Паша, хорошо тебя куснул.

      – Ну?..

      – Я очень даже удивился! Подумал, почему это наш многоопытный Павел Николаевич не ответит ему так, как он умеет? С его-то знанием человеческой натуры, положения в стране и ее окрестностях…

      – Я сейчас выкину тебя из самолета!

      – Есть куда более надежное средство, способное заставить меня заговорить.

      – Ну?..

      – Надо обратиться к стюардессе.

      – Хорошо, обращусь, и что?

      – И все.

      Пафнутьев долго молчал, потом из его груди вырвался глубокий вздох облегчения.

      – Я просто забыл, с кем имею дело, – покаянно произнес он.

      – Да, это с тобой случается, – согласился Худолей.

      – Простите!.. – Пафнутьев остановил стюардессу, пробегавшую мимо, попросил ее наклониться и доверительно прошептал на ухо: – Вот этот пассажир, который сидит рядом со мной, очень страдает.

      – Боже! Что с ним? Я сейчас приглашу врача!

      – Не надо врача. Ему помогут сто граммов водки.

      – Сто пятьдесят, – поправил Худолей.

      – А он будет хорошо себя вести? – с усмешкой осведомилась девушка.

      – Я за него ручаюсь, – ответил Павел.

      – Ему и бутербродик не помешает?

      – Не помешает.

      – А какой бутербродик?

      – Хороший.

      – Поняла, – сказала стюардесса и исчезла.

      Она появилась через пять минут с маленьким подносом. На нем стоял хрустальный бокал с водкой. Рядом на блюдечке красовался хлеб с кусочком масла, красной икрой и тремя маслинами.

      – Ого! – восхищенно воскликнул Пафнутьев. – От такого угощения и я не откажусь.

      – Я вас правильно поняла? – спросила стюардесса.

      – Я в этом уверен! – с шутливой суровостью ответил Павел.

      Девушка опять появилась через пять минут. Повторилось все – и хрустальный бокал с водкой, и красная икра, и черные влажные маслины.

      Честно признаюсь, что автор этой книжки на данном месте сглотнул набежавшую слюну, прервал повествование и проворчал завистливо себе под нос: «Да и я не нашел бы сил отказаться! Уж больно компания хороша!»

      Наши