Вершина мира (сборник). Елена Федорова

Об этом человеке столько много противоречивых сведений, что невозможно в этом избытке информации отыскать зерно истины.

      – Мы с ним тоже говорили о зернах истины, – сказал Винсент.

      – Ты говорил с Наполеоном? – Эмма нахмурилась.

      – Я разговаривал с нашим гостем, – улыбнулся Винсент. – Мы с ним обсуждали притчу о сеятеле, сеющем зерна истины. Он слушал очень внимательно, когда я объяснял ему значение этой притчи. Я попытался без ошибок передать текст. Я сказа: «Сеятель слово сеет. Посеянное при дороге, означает тех, в которых сеется слово, но к которым, когда услышат, тотчас приходит сатана и похищает слово, посеянное в сердцах их. Подобным образом и посеянное на каменистом месте означает тех, которые когда услышат слово, тотчас с радостью принимают его, но не имеют в себе корня и непостоянны; потом, когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняются. Посеянное в тернии означает слышащих слово, но в которых заботы века сего, обольщение богатством и другие пожелания, входя в них, заглушают слово, и оно бывает без плода. А посеянное на доброй земле означает тех, которые слушают слово и принимают, и приносят плод, один в тридцать, другой в шестьдесят, иной в сто крат».[4]

      – Думаешь, зерна прорастут? – спросила Эмма, с любопытством глядя на мужа.

      – Думаю, да, – ответил Винсент. – Этот Максим Михайлович чем-то похож на нашего сына Эндрю. Я его намеренно рассердил, а потом… – Винсент рассмеялся. – Он раз двести повторил: «О, ля-ля!»

      – Ты не преувеличиваешь? – с недоверием спросила Эмма.

      – Я приуменьшаю, дорогая, чтобы ты не сочла меня лжецом, – ответил Винсент, поцеловав Эмму в щеку. – Мы с Максимом встретились на рассвете врагами, а расстались на закате лучшими друзьями. Я загадал, если сумею заслужить его доверие, то сын меня тоже сможет понять и простить.

      – Я в этом никогда не сомневалась, – сказала Эмма. – Никогда…

      Секретарь встретил Алексеева в аэропорту. Задал несколько вопросов, перешел к делам.

      – Завтра вы приглашены на званый ужин в честь открытия галереи, – сказал Стас.

      – Не пойду, – отрезал Максим.

      – Но, Максим Михайлович, вы…

      – Стас, я же сказала: не пойду, – перебил его Алексеев. – Поезжай вместо меня. Возьми свою подружку и повеселись от души. А мне нужно поразмышлять над смыслом жизни.

      – Если я правильно понял, то на острове у вас на это не было времени, – сказал Стас с улыбочкой.

      – Хочешь, чтобы я тебя уволил? – спросил Максим, посмотрев на него с презрением. – Распустился ты, Станислав, за эту неделю. Смотри мне, – погрозил ему кулаком.

      – Простите, Максим Михайлович, – проговорил Стас. – Я исправлюсь. Куда вас отвезти?

      – На край света, – ответил тот с издевкой. – Еще один минус, Стас.

      – Я думал, вы захотите в офис заглянуть, – попытался выкрутиться Стас.

      – Не захочу, – сказал Алексеев. – Дня два не захочу железно, – потянулся. – А, может быть, вообще никогда не захочу.

      Стас

4

Евангелие от Марка 4:14–20.