Повторите, пожалуйста, марш Мендельсона (сборник). Ариадна Борисова

«шарманкой» на шее и крутил ручку от швейной машинки. Зрители бросали горсти денег в открытую щель. Монеты звякали глухо – ящичек был полон не только копеечной мелочью. Вместо картинки с Дедом Морозом на нем желтело солнце и цвели ромашки, нарисованные не очень умелой Костиной рукой. А поперек старательно было выведено большими красными буквами: «На падарк маме».

      Тихо охнув, Даша спряталась за чью-то спину. Прижала ладонь к животу: угомонись, маленький, слышишь – брат твой поет…

      – Я плыву по морю,

      – пел Никитка.

      Я плыву по морю,

      чтобы попасть на свою родину,

      где мой дом, где моя семья.

      В доме живет моя мама.

      Она меня ждет,

      она стряпает пирожки.

      Я плыву по морю,

      а в нем ползают крабы,

      и плавают злые акулы,

      и живет там король

      с хвостом как у рыбы.

      А я все плыву по морю,

      я плыву туда,

      где моя семья, где мой дом.

      Мама, мама! Я люблю тебя,

      я привезу тебе подарок —

      красивое платье,

      я скоро к тебе вернусь!

      – Мама, – прошептала в ухо вынырнувшая из толпы Маринка, – я позвонила папе, все хорошо.

      Даша с трудом выдавила:

      – Марина, прекрати, пожалуйста, этот концерт.

      Глаза у дочери страдальческие, на щеках раскраснелись пятна нервного румянца:

      – Да, люди на телефоны снимают, выложат в Интернет, вот будет позорище…

      – Не напугай мальчиков, – опомнилась Даша. – Ни о каком позорище чтобы речи не было. И ни в коем случае не говори, что я их видела. Привезешь на автобусе.

      – Давай лучше я, – высунулся из-под локтя Владик, – а то Маринка разревется и все испортит.

      – С чего это я разревусь?

      – Ты уже ревешь – вон щеки мокрые.

      – Это от стыда, дурак!

      – Сама такая… А давай вместе на автобусе? Только пусть мама сначала уедет домой, а я схожу в туалет.

      – Иди в свой туалет и езжай домой с мамой. Я сама малышей отвезу.

      Даша побрела к машине.

      Она шла и плакала, и ей становилось легче. Со слезами из нее вытекали страх и боль. Потом Даша плакала, сидя в «Суксиде». Безымянный мальчик все еще дрыгался в животе.

      Даша припудрила нос и подкрасила губы: ну все, все, успокоились. Твои братья нашлись, а скоро в мире появишься ты и увидишь свою семью… свой дом, где живет твоя мама и стряпает пирожки.

      – Поехали, мам! – возбужденным шепотом закричал прибежавший Владик. – Они тоже поехали! Я проводил их на остановку, они меня даже не заметили! Маринка мне за остановкой сказала – это Костя все придумал и сам написал!

      – Да уж понятно, что сам…

      – Они просто не знали, что папа заработал деньги в ресторане.

      – В каком ресторане? – опешила Даша. – Когда?!

      Мальчик замер с непристегнутым ремнем безопасности в руке.

      – Владик, – ласково сказала она, – я тебе обещаю: папа ничего