Повторите, пожалуйста, марш Мендельсона (сборник). Ариадна Борисова

потянулись к музыке. Вера наконец вышла из заточения. Народ танцевал и перешучивался: вальс был свадебным. На последней ноте Дудинцев крикнул:

      – Повторите, пожалуйста, марш Мендельсона! – и вдруг, подхватив Веру на руки, как ребенка, закружил с нею по танцевальному пятачку.

      Хрустальное солнце сверкало над ее головой. Искры вспыхивали в висюльках люстры и глазах Максима. Энергичные частицы в Верином теле неизвестным образом воспламенились и начали генерировать. Когда мягкая ударная волна приземлила ее на стул, Вера поняла: с Дудинцевым она готова на все. Даже на то, что отдельно способный мужчина делает с резиновой куклой.

      Спустя два месяца они расписались.

      Его коллеги, ребята сплошь бородатые и озорные, прибыли на торжество в обтягивающих трико телесного цвета, прикрытых кокетливыми фартучками в виде фиговых листков. Шеренга «адамов» шокировала работников загса и патриархальную часть гостей. Об интересной свадьбе проведали в «Вечерке», и физики еле отделались от журналистов.

      В театральном смокинге с атласными отворотами Максим выглядел как эсквайр, перенесенный в зал бракосочетания прямиком из лондонского клуба. Удачно сшитые брюки скрывали несовершенство брутальных ног. Андрей Порядин был во фраке, также взятом где-то напрокат, свидетельница Ирина – в белом кримпленовом платье. Друзья посмеивались, что этим двоим не сходя с места следовало бы зарегистрировать будущие отношения ради экономии времени и денег. Но Андрей не понимал шуток или не слышал. Он не сводил глаз с новобрачной, чем немало ее раздражал.

      Мать после со значением сказала о нем Вере:

      – Хороший мальчик, видно по лицу. – А по лицу матери было видно, как сильно ей хочется добавить «Не то что…» и фамилию зятя, с первого дня знакомства ставшую олицетворением надменности и самолюбования.

      – Что ты, мама, – удивилась Вера, – Порядин пока даже кандидатскую не защитил!

      Результаты измерительных приборов в лаборатории Максима казались ей тогда чуть ли не потаенным контактом с внеземными цивилизациями, а движения в пространстве между космическими телами будоражили не меньше тех, что возникали между нею и Максимом.

      – Всякое может случиться, – уклончиво вздохнула мать.

      – Только не со мной, – гордо бросила Вера.

      Она была уверена в избраннике как в лучшем мужчине, доставшемся ей по праву внешнего соответствия и единства увлечений, которое непременно их ждет. Вера уже любила силу его рук и длинные пальцы, в одну неистовую ночь талантливо овладевшие клавиатурой ее тела, а красивую умную голову полюбила еще в начале Ирининой вечеринки.

      Мать ободряюще улыбнулась и больше ничего не сказала.

      Первые два года с Максимом действительно убедили Веру в истине затрепанной поговорки «с милым рай и в шалаше». Несколько месяцев Дудинцевы жили в квартире Раисы Павловны, матери Максима. Но свекровь оказалась таким существенным препятствием к ощущению полного счастья, что роль райского шалаша вначале взяла на себя съемная однушка, затем комната