Дар леса. Ирина Зиненко

по тропинке к селению.

      …………..

      Года мелькали быстро. Сын рос. Почти пять весен прошло как родила, а такой уже человек большой стал, рано выросший, рано повзрослевший. Сазан захаживал, но редко и больше пожаловаться на жизнь и пяток своих дочерей. В постель его она не пускала, а разговоры… нужны они ей. Тут отдохнуть бы лишний часок. Но помощь в хозяйстве была нужна, вот и терпела и разговоры, и глухую ненависть его жены, и сплетни ходящие по селению. Бабы правда ее больше жалели – одна все сидит, других, хвала Богам всем и старым и новым, не привечает, значит любит все эти годы. Не повезло бабоньке. А Белянку за длинный язык и вздорный нрав все равно не шибко любили. Вроде и хорошо все, а тоска иногда грызет хоть волком вой. Не старая же еще… Других с пятерых, шестерых детей разносит, а она и в тридцать хороша. Так и цвела себе пустоцветом. Ни тепла, ни ласки, одна радость Лис подрастал.

      Волк не любил людей. Одинокий и злой, он бродил по высокой густой траве. После одной из зим, когда волк подрал охотника, решившего что добытой пушнины ему недостаточно и поставившего силков больше чем нужно, он разуверился в них окончательно. Правда, волку тогда тоже перепало знатно. Кровь из распоротого бока почти протопила слой снега до самой земли, и зверь уже почти попрощался с этим светом. Что его тогда спасло, он так и не понимал. Старая магия, странная, в которой он слышал знакомые певучие слова древнего народа, обняла его огненной волной, закрыла раны и разгладила грязный мех. Дернувшись следом за исчезающей силой, волк успел увидеть женский силуэт и уловил запах трав, окружавших ее, а по весне он встретил ее первый раз. Волк не показывался ей, следил издалека и охранял, пытаясь хоть так отплатить за ее невольную помощь. Пару раз выводил на поляны с нужными травами. Ну как выводил, отманивал ее детеныша в нужную сторону, а там она и сама уже видела. А одной из зим чуть не раскрыл себя, хорошо, что метель была сильной и она скрыла его следы. Уже позже, сидя в тепле своего жилища и глядя на то, как бушует снег снаружи, волк думал и пытался понять зачем он это сделал. Наверное в отличие от людей в нем еще были живы простые правила, по которым жил Лес. Кровь за кровь, сила за силу. Она спасла его, пусть и невольно, той зимой и, когда птицы растрезвонили по всему лесу о том, что ведунья заболела, волк не мог просто отмахнуться от этого. Олень, которого зверь положил на крыльцо покосившегося домика, будто понимал, что не из простой прихоти забрали его жизнь. Он сам пришел ко двору ведуньи, и волку осталось только нанести один удар. Спрятавшись в белой круговерти метели, волк долго смотрел на домик и ушел, только когда удостоверился, что подарок был принят и понят правильно. Весной, только когда он снова услышал легкие шаги по траве и тихий голос, напевающий какую-то простую мелодию, только тогда цепкие невидимые когти страха не за себя, отпустили то, что можно было назвать звериной душой.

      После возвращения домой с травами, сытый и уставший донельзя мальчик сидел, привалившись