На пороге. Юрий Никитин

я.

      Она сказала мечтательно:

      – Сперва верну себе свои восемнадцать лет… Или лучше семнадцать? Такая была восхитительная дурочка… Нет, только внешность той юной дурочки, но мозгами нынешнюю стерву…

      – Ты не стерва, – возразил я. – Какая из тебя стерва?

      – Нет? – спросила она жалобно. – А я так стараюсь!

      – Для стервы у тебя базы маловато, – сообщил я. – К тому же стервой надо родиться. А потом, когда станешь молодой и подгонишь организм под моду того времени?

      Она сперва не поняла, потом на лице проступило беспокойство, сказала почти жалобно:

      – Биологи что-то придумают… У нашего тела еще есть резервы.

      Я промолчал, оба знаем, что хотя резервы есть, но уже четко виден край, за который не выйти. Мы будем бессмертными, сможем прыгать на полста метров, поднимать одной рукой автомобили…

      …однако даже простая замена биологической ткани на неорганику позволит прыгать на километры, поднимать одним пальцем грузовики, общаться со всем миром, но и то это самый первый шажок, за которым будет неизбежный полный отказ от привычного тела, конструирование всего организма по своей воле и прихотям, создавая себя по своим чертежам и задумке, добавляя или убирая какие-то эмоции, желания, способности.

      Глава 2

      Она зябко передернула плечами, плотно-плотно зажмурилась и прижалась ко мне всем телом с такой страстью, словно пыталась втиснуться и спрятаться в нем от надвигающегося опасного мира.

      – Не хочу даже думать о таком страшном будущем. Слишком много возможностей! Это меня пугает.

      – И не надо, – шепнул я ласково в ее макушку. – Не стоит пугаться заранее.

      – Но уже страшно!

      – Когда будущее приблизится, – сказал я, – оно не покажется таким страшным.

      – Приблизится? – пискнула она. – Налетит! Как ураган… И сметет таких, как я, будто прошлогодние листья.

      – Не дам, – заявил я твердо.

      – Ты меня спасешь? – спросила она с надеждой.

      – Спасу, – пообещал я, – укрою, защищу.

      Она пискнула:

      – А кормить?

      – Кормить тоже буду, – пообещал я великодушно. – Животных мы все любим.

      – А я какое животное?

      – Хорошее, – ответил я и поцеловал ее в нос. – Мы вообще-то всех зверьков любим, но ты еще и хороший зверек. И почти не кусаешься!

      – А ты меня не обижай, – заявила она.

      – А когда я тебя обижаю?

      – Всегда, – отрезала она победно и чисто по-женски. – Синтия звонила?

      Я сказал потускневшим голосом:

      – Мне кажется, она меня избегает.

      – У нее много работы, – напомнила она. – А еще учеба в бизнес-центре. Уверена, как только у нее появится окошко, тут же примчится к тебе!

      – Да ладно тебе…

      – Точно, – заверила она. – Мы, женщины, такие. Как только освободились от вашего гнусного рабства, сразу все мысли о саморазвитии, а все любови во вторую очередь. Нам нужно наверстать отставание от мужчин, а потом, когда будем наравне, можно будет и о всяких там лямурах!

      – Ты