Четвёртая четверть. Инна Тронина

чтобы Андрей ныл.

      Я его понимаю. Это не страшно, когда ты раненый, потому что ни фига не соображаешь. Только потом больно – уже в палате. Но тогда вокруг тебя все сюсюкают, не знают, чем накормить. Хоть из окна выпрыгнут, если пожелаешь. Очень я быстро, блин, выздоровел. И с тех пор меня никто на руках не таскает, не трясётся надо мной. А иногда хочется. Вот так сейчас, например, когда я не знаю, что делать.

      Я про Франсуазу пока матери говорить не стану, потому что Озирский ничего толком не объяснил. Сказал, что несчастный случай. А какой именно, растолкует, когда приедет. В прошлый раз он рассказывал, как сидел в тюрьме на Литейном. Его тогда заподозрили очень сильно. Будто Андрей организовал покушение на генерала Ронина и специально заложил взрывчатку под бензобак «мерседеса».

      А сам в город с ними не поехал – сослался на неотложные дела. Там два ихних человека погибли – шофёр и охранник. Генерал Ронин оказался тяжело, практически смертельно ранен, но тогда остался в живых. Всё это выглядело очень подозрительно. Потом разобрались, и Андрея отпустили. Он ровно три недели отсидел в изоляторе.

      Озирский сказал, что Сашка Николаев приложил руку к его аресту. Убедил начальство, что нужно посадить директора агентства. Я удивляюсь, потому что Сашку, то есть Керимыча, хорошо знаю. Он мужик, конечно, упёртый. Но чтобы доносить – такого я не ожидал! Озирский сказал, что у них счёты, но я всё равно не понял. Отношения выясняйте, хоть лопните, но ябед никаких быть не должно. Не по-мужски это.

      Жалко Андрея – ведь в изоляторе-то он совсем недавно сидел. Ладно, что не в «Крестах». С ним бы там враз расправились, как с бывшим ментом. Но всё равно быстро такое не забудешь, а тут ещё жена погибла. Я вот до сих пор не могу догадаться, что с Фрэнс случилось.

      Могла влипнуть в аварию. Всегда гоняла на машине, как бешеная, и никого не слушала. Может, убили её, ограбили? Озирский дико ругался. Изольда Кимовна, его мачеха, тоже. Ведь Франсуаза носила очень соблазнительные драгоценности. Не боялась ночью в таком виде из ресторанов возвращаться. Говорила, что везучая, и сама защититься сумеет. Её всё хаханьки да хаханьки. Не понимала, что ли? Ведь у нас тут не Франция, женщин не почитают. Каждый норовит изнасиловать и прикончить, чтобы не заложила.

      Все мужики злые, как трусливые собаки. Сильного боятся, а слабого в клочки изорвут. А у Андрея с Фрэнс детей двое. Им только что по трёшнику исполнилось, а теперь сиротами остались. Франсуаза – журналистка. Часто ездила в «горячие точки». Только и повторяла, что завещание давно оформила, и с этим проблем не будет.

      А зачем Юлеку с Маней завещание? Им мать нужна. Они ведь маленькие ещё, пока вырастут! Правда, они Франсуазу почти и не знали. Всё с бабушкой жили – то в Версале, то на личном острове в Средиземном море. Но всё равно мне страшно, и жалко их.

      Я хочу узнать, как всё было, и боюсь. Потому что Фрэнс помню – прямо перед глазами стоит. Недавно, под Новый год, они с Андреем к нам приезжали. Матери подарили систему личной безопасности «Телохранитель». Она оглушительно