Отторжение. Инна Тронина

не смытых водой, выглядел ужасно. Андрей полароидом снял тело в тине с нескольких сторон, а потом счистил тину с лица.

      Я посмотрела на толстого капитана и заметила на его щеке пластырь телесного цвета. Светлана с мадам Ульяновой прижались друг к другу. Они не могли ни уйти, ни отвернуться. Все мы завороженно наблюдали за манипуляциями Озирского. Его работу на месте происшествия все видели впервые.

      – Убит ножом. Ударов десять или двенадцать. Может, и больше. – Андрей оттопырил нижнюю губу. – Вот ведь халтурщики! Идут мочить, а анатомический атлас изучить ленятся. Есть в теле такие точки, куда можно бить наверняка. Всё бы меньше человек мучился…

      Озирский не договорил начатую фразу. Он вдруг нагнулся совсем низко. Было похоже, что директор агентства хочет сделать трупу искусственные дыхание «изо рта в рот». Серебристое от песка, с тинной прозеленью лицо убитого вдруг привлекло внимание Андрея. Он резко вскочил, со всех сторон осмотрел страшную находку и покачал головой.

      – Теперь и личность не установишь, – вздохнул полковник. – Если документы и были, в воде размокли…

      – Да эти тинэйджеры и не знают, что такое паспорт! – возразил капитан. Впоследствии выяснилось, что они – зять и тесть.

      – Иногда складывается впечатление, что я весь город знаю в лицо, – заметил Андрей. – Ну, хотя бы, половину.

      Теперь он смотрел на покойника с высоты своего роста.

      – Не понял.

      Гаишный полковник смотрел сочувственно, будто забыл, зачем приехал в агентство. Как я потом узнала, эта встреча грозила Озирскому огромными неприятностями. Пластырь на щеке капитана свидетельствовал о рукоприкладстве или скрывал следы автомобильной аварии. Ни того, ни другого исключать было нельзя. Лахтинские партизаны гоняли на иномарках по городу, не обращая внимания на дорожные знаки и сигналы светофоров. У их шефа водились денежки, и это избавляло служащих фирмы от расплаты. На сей раз, видно, допекло.

      – Три года назад я его спас от смерти…

      Озирский перешагнул через тело, и больше не оборачивался. Он заметил, что Светкина дочка хочет прямо в туфельках прогуляться по воде.

      – Марьяна, брысь оттуда!

      – Ой, да ты что, с ума сошла? – Светлана подхватила ребёнка на руки. – Ну, совсем отвернуться нельзя!..

      – Это Антон Аверин? – тихо спросила я.

      – Вот именно. – Андрей закурил и спрятал зажигалку. – Больше не хочу об него руки марать. Так что профессору повезло – за розыск платить не придётся. Пусть хотя бы это его утешит…

      Полковник потоптался форменными ботинками по мокрому песку, и гнилые ракушки захрустели под каблуками.

      – Вам теперь не до нас, пожалуй, – невнятно пробормотал капитан.

      – Ничего, сейчас продолжим. – Озирский спрятал поглубже в карман Марьяшкину находку. – Не будем даром время терять. Света, выпей валерьянки. У меня ещё тазепам есть. Знаешь, где лежит?

      Бледная секретарша еле держалась на ногах. А вот дитя её буйно радовалось жизни.

      – Знаю, –