Последние дни Кондора. Джеймс Грейди

должен был сказать что-то шокирующее, чтобы получить более или менее правдивый ответ, – сообщил собеседник. – Потому что, если бы я хотел поговорить о каких-то безобидных вещах, то мы поболтали бы о чем-нибудь обыкновенном – например, я стал бы расспрашивать вас, к какому лагерю принадлежали ваши родители – к фанатам «Роллинг стоунз» или «Битлз».

      – Вы уже начали вашу безобидную болтовню?

      – Я надеялся, что это будет наша болтовня, но в принципе да. Что еще вам сказать?

      – Вы что, пытаетесь ко мне подъезжать?

      – Боюсь, если бы я попытался к вам подъезжать, вы сломали бы мне руку местах в шести.

      – Пожалуй, только в двух.

      – Спасибо за сдержанность. – Он поднял обе руки, и в его голубых глазах промелькнула улыбка. – Нет, пока что я не подкатывал к вам, но, per se[1], начинаю чувствовать соблазн сделать такую попытку.

      – Per se?

      – Извините, когда я нервничаю, я начинаю говорить довольно странно.

      – Значит, это я заставила вас нервничать?

      – С того самого момента, когда я вас увидел.

      – Что ж, это, пожалуй, неплохо.

      – Все дело в том, как вы стояли. И сейчас стоите. Сразу видно, что вы здесь, на земле, а не витаете в облаках. В вас чувствуется решимость и способность противостоять обстоятельствам, какими бы они ни были. – Он помахал рукой извиняющимся жестом. – Ну, а теперь можете меня прогнать.

      – Как я понимаю, вы решили меня завербовать.

      – Есть такая идея. Вы играете в алтимат?

      – Что это?

      – Алтимат фрисби. Похоже на просто фрисби. Но с резиновыми дисками. Это спорт для наркоманов.

      – А вы что, наркоман? И думаете, что я – тоже?

      – Я – федеральный служащий, которого могут в любой момент без предупреждения подвергнуть тесту на употребление запрещенных веществ. Это простая игра. Бросаешь тарелку, бежишь, ловишь тарелку. Никакого физического контакта с другими игроками. Но чертовски увлекательно. Затягивает.

      – Правила, я вижу, в самом деле несложные.

      – Не правила. Кодекс чести, – сказал мужчина.

      – Похоже на времяпрепровождение для студентов-второкурсников.

      Собеседник Фэй сделал жест головой в сторону помещения, где проходило секретное заседание и где в этот самый момент сенаторы, должно быть, хмурились, напуская на себя серьезный вид.

      – Я здесь только тем и занимаюсь, что ношусь туда-сюда и ловлю все, что эти деятели бросают в воздух. И стараюсь сделать так, чтобы это стало чем-то реальным. Да, побегать, конечно, приходится. Но все же это приносит мне удовлетворение. И я уже давно не второкурсник.

      – Насколько давно?

      Не смотри в сторону комнаты совещаний!

      И тут он засмеялся. Просто засмеялся – открыто, не таясь и не сдерживаясь. И сказал:

      – Приходите, не пожалеете.

      – Что?

      – Завтра вечером в районе семи часов – если только на нас не обрушится нежданная сентябрьская буря. Это в центре. Идите вдоль газона

1

В себе самом (лат.).