Абандон. Брошенный город. Блейк Крауч

унять ее, взялся за стул.

      – Привет, Лоренс, – сказала она негромко.

      Она знала, что ему пятьдесят два, но выглядел он даже лучше, чем на фотографии на сайте исторического факультета.

      Ни рукопожатия, ни объятий – только пять секунд самого мучительного из всех, что ей довелось испытать, зрительного контакта.

      Опустившись на стул, Фостер насчитала на столе три пустые кружки и подумала, что немного спиртного, пожалуй, не помешало бы и ей самой – собраться с духом перед этой встречей.

      Порывшись в сумочке, Эбигейл нашла солнцезащитные очки. Был Хэллоуин, и, хотя воздух уже дышал холодком, на такой высоте сидеть на открытом воздухе, под прямыми лучами солнца было вполне приятно.

      – Рад, что ты приехала, – сказал Лоренс Кендал.

      К столу подошел одетый, как гавайский танцовщик, официант.

      – Выпьешь пива? – предложил снова усевшийся за стол мужчина.

      – Конечно, – кивнула Фостер.

      – У них здесь большой выбор и…

      – Мне все равно. Что-нибудь легкое.

      Лоренс повернулся к официанту.

      – Принесите ей «Рок хоппд пейл».

      – Минутку.

      Где-то в долине свистнул паровоз. Эбигейл увидела вдалеке перышко дыма и услышала, как натужно запыхтел клапанами поезд, идущий на юг через центр города.

* * *

      – У меня ничего с собой нет, никакого туристического снаряжения, – сказала она.

      – Скотт тебя соберет, – пообещал Кендал.

      – Кто такой Скотт?

      – Наш проводник.

      Неловкое молчание как будто забралось под кожу.

      – Симпатичный у вас тут городок, – попыталась нарушить его журналистка.

      Все шло совсем не так, как ей представлялось. Она прокрутила в своем воображении множество самых разных вариантов, и все они получались более драматичными и серьезными. Она накричит на него. Ударит. Они оба расплачутся. Он попросит прощения. Она простит. Или не простит. Теперь Эбигейл понимала, что ничего этого не будет. Они – просто два человека, оказавшихся за одним столиком и пытающихся преодолеть неловкость.

      – Мне вот любопытно. Столько прошло времени, и теперь ты связываешься со мной, – сказала Фостер.

      – Я следил за твоей журналистской карьерой, регулярно выписывал все журналы, с которыми ты сотрудничала, и подумал, что эта… экспедиция… может дать хороший материал для твоего…

      – Но ты ни разу, с тех пор как мне исполнилось четыре года, не выказал желания помочь.

      Лоренс неторопливо допил свое темное пиво, посмотрел на горы, вытер пену с бороды.

      – Получилось злее, чем… – сказала Эбигейл.

      – Нет, нормально. У тебя есть все основания злиться.

      – Я не злюсь.

      Дверь открылась, и вернулся официант – с пинтой для Эбигейл и еще одной кружкой для Кендала.

      Когда он ушел, она подняла свою.

      – За наше прошлое! – Голос ее звучал ровно и твердо. – На хрен его.

      Ее собеседник усмехнулся:

      – Так