Подвиги бригадира Жерара. Приключения бригадира Жерара (сборник). Артур Конан Дойл

что во всей армии никто не умел так верно оценить местность или силу колонны, выбрать лучший момент для атаки на пехотное каре и заметить, где остались без прикрытия пушки. Нам, юнцам, это было невдомек, а потому мы вощили усы, щелкали шпорами и носили сабли пониже, стирая ножны о мостовую, в надежде, что станем Лассалями. Когда он, позвякивая шпорами, вошел в комнату, мы с Моратом вскочили.

      – Мальчик мой, – сказал полковник, хлопнув меня по плечу, – в четыре тебя ждет император.

      Все завертелось у меня перед глазами, и мне пришлось опереться на карточный стол.

      – Что?! – воскликнул я. – Император?

      – Именно, – ответил полковник, с улыбкой глядя на мое растерянное лицо.

      – Но император даже не знает, что я существую. Как же он мог за мной послать?

      – Это и меня удивило, – отвечал Лассаль, покручивая ус. – Если ему понадобилась верная сабля, зачем искать ее среди лейтенантов, когда у него есть я? Однако, – добавил он и снова добродушно хлопнул меня по плечу, – каждому светит счастливая звезда. Не иначе как я свою уже поймал, ведь я – полковник Десятого гусарского. Теперь пришла твоя очередь. Вперед, мой мальчик. Пусть это станет первым шагом вверх по лестнице, в конце которой ты сменишь кивер на двууголку.

      Было только два часа, и Лассаль ушел, пообещав вернуться и проводить меня во дворец. Боже милосердный, что я за это время пережил, сколько предположений строил, гадая, что нужно от меня императору!.. Снедаемый волнением, я расхаживал взад-вперед по своей комнатке. Может, он узнал о пушках, которые мы захватили под Аустерлицем? Но пушки под Аустерлицем захватили многие, и с той битвы прошло уже два года. Или он хочет наградить меня за тот случай с адъютантом русского императора? Но тут я начинал думать, что меня вызывали из-за какой-то провинности, и сердце мое холодело. Было две-три дуэли, которые могли ему не понравиться, да и в Париже после заключения мира я успел немного покуролесить.

      Нет! Я вспомнил, что сказал полковник о верной сабле, которая нужна императору.

      Очевидно, Лассаль о чем-то догадывался. Не стал бы он меня поздравлять, если бы мне грозили неприятности. Я приободрился и сел писать своей матушке, что в эту самую минуту меня ждет император – хочет узнать мое мнение по одному важному вопросу. Я невольно улыбнулся, подумав, что это удивительное событие для нее станет лишь подтверждением того, что Наполеон – человек здравомыслящий.

      В половине третьего я услышал, как по ступеням деревянной лестницы гремит сабля. Вошел Лассаль, а за ним – хромой господин в рубахе с элегантным жабо и манжетами и черном костюме. Мы, вояки, мало водили знакомство с гражданскими, но, клянусь, от этого человека отмахнуться было нельзя! Одного взгляда на блестящие глаза, смешной вздернутый нос и прямой, резко очерченный рот хватило мне, чтобы понять – передо мной персона, с которой считается сам император.

      – Месье Талейран, разрешите представить вам Этьена Жерара, – сказал полковник.

      Я