Весна прифронтовая. Шаги победы. Елена Сперанская

движения характерные для вальса, как бы показывая, что они не боятся этой чумы двадцатого века и плюют на их возможность заразиться. Как персонажи «Декамерона» ушли от этой «чумы», которая была всего лишь разновидностью холеры, когда человек покрывался темной коркой от гниющего слоя кожи, а затем умирал в жестоких мучениях.

      Масленый пирог из жареных кабачков, которые предназначались для каких-то важных событий в жизни семьи и картошка представляли все убранство свадебного стола. Это все хранилось в погребе, поэтому пол был настолько холодным.

      Все гости на этом скромном ужине надели тапочки, которые были обычными носками и сверху на них валенки. Веселее свадьбы не было: они наряжались в разные карнавальные костюмы, пели застольные песни, играли в ручейки, как было положено на всех европейских свадьбах того времени.

      Свадебная суета подходила к концу. Все устали и мечтали отдохнуть. Нина стала собираться домой. Миша вызвался проводить девушку.

      – Спасибо, я не возражаю, – сразу отказать Нина могла, но сдержанно ответила, и они зашагали в сторону ее дома.

      От выпитого вина голова у нее немного кружилась, все предметы потеряли свою четкость и представляли собой единое целое с окружающей средой. Нине хотелось спать, поэтому по пути домой она была мало разговорчива и больше молчала. Зато Миша был на редкость красноречив: рассказывал о своих намерениях стать инженером и познаниях в области военной техники и боевой выучке. Он рвался как можно быстрее попасть на фронт и встать плечом к плечу с ушедшим на войну отцом. Он обнял Нину вежливо за талию.

      – Миша, представляю, как мама будет переживать за вас, сколько слез прольет, если потеряет кого-то из вас двоих? – спросила она случайно.

      – Мой долг защищать Родину, – нежно ответил Миша, – что будет, если враг прорвется к Москве, тогда уже поздно будет рассуждать, «…где, скажи, когда была без жертв искуплена Свобода», – процитировал он громко слова Рылеева.

      По дороге текли ручьи. Миша шел быстро, она едва поспевал за ним. Нина остановилась и задумалась: «Неужели это так страшно и так серьезно… фашизм». От одного этого слова ей стало жутко. «Все правда, что пишут в газетах и сообщают по радио; ведется одна из жесточайших войн в истории, и, возможно, она продлится не один год…».

      Наступило тягостное молчание. Миша взял Нину за руку, она не отдернула и пошла медленнее. Миша понял, что ей хочется поговорить о чем-то.

      – Ты просто прелесть, какая была замечательная свадьба, проводить до двери? У тебя кто дома? – Миша притянул Нину к себе и стал целовать девушку прямо в губы, она расслабилась, и мурашки побежали по телу.

      Голова у нее кружилась, от него пахло самогоном, и он слегка покачивался. Их прощание затянулось. Он зашел в подъезд, и они остановились на лестничной площадке у окна. На улице горел один фонарь. Они опять обнялись и так стояли минут тридцать. Она сама не хотела уходить, но извинилась