Хромой кузнец (сборник). Мария Семёнова

не было, приезжал Один… Он говорил со мной. И я так понял его, что он мной недоволен и моя душа ему пока не нужна…

      Потом он обратился к Сакси. Он сказал:

      – Тебе следует знать. Я сражался с твоим отцом. Я оставил его в хижине. Сходи к нему, если хочешь.

      Бёдвильд кивнула.

      – Сходи, братец…

      А сердце так и замерло у неё в груди при этих словах.

      Сакси убежал и вернулся, проворный, как золотистая белка, снующая в сосновых ветвях. Он сказал:

      – Отец наш сидит в хижине, прикованный за ногу цепью.

      И снова смотрел вперёд зоркоглазый Готторм, устроившись, как прилично храброму, на носу корабля. А Сакси сын Нидуда конунга, пренебрегая кормовым сиденьем, стоя держал руль. А Волюнд лежал на дне лодки, укрытый от холода остатками крыльев, и его голова покоилась на коленях у Бёдвильд. Он крепко спал, потому что силы его оставили. И сидела над ним одна-единственная, первая и последняя его любовь. И это было для него самым лучшим лекарством и прекраснейшим из снов, являющихся наяву.

      Солнце готовилось скрыться из глаз, чтобы жители срединного мира отдохнули от блеска его лучей, а звери, промышляющие в ночи, смогли добыть себе пищу. И ветер, по-прежнему сильный, гнался за ним с послушной сворой облаков, рыже-серых, как стая волков, бегущая мимо костра…

      Готторм вдруг сказал, указывая вперед:

      – Паруса!

      – Где? – спросил Сакси, недовольный, что не сумел первым их разглядеть. Потом присмотрелся: – Это боевые корабли! Четыре корабля, и правят сюда!..

      Он отдал команду и повернул рулевое весло, надеясь спрятаться за островами. Четыре корабля, как один, повернули следом за лодкой.

      – Мы зря сделали это! – сказал Сакси. – Они решили, будто мы их испугались!

      Бёдвильд молчала.

      Сын Нидуда конунга хорошо знал, что добра от подобной встречи ждать не приходилось; однако его решимости это не сломило. Он приказал:

      – Роняй парус, Готторм ярл! Пусть видят – мы не бежим!

      Закатное солнце поджигало полосатые полотнища ветрил. Стремительно мчались над волнами узкие чёрные корабли, похожие на распластавшихся в беге коней. И вот они уже вплотную приблизились к лодке и закачались вокруг, нависая над нею оскаленными пастями чудовищ, украшавших носы.

      Гордо выпрямившись на корме, Сакси оглядывал незнакомые, усатые, скуластые лица, гривы волос, мокрых от брызг… Потом крикнул:

      – Если вы с миром, так ступайте себе мимо! А если вы враги, так знайте, что без боя нас не взять!

      С кораблей раздался одобрительный смех. Кто-то сказал:

      – И сразиться бы, да боязно промахнуться по тебе, храбрец, уж очень ты мал! А что, будто не случалось тебе ни от кого убегать?..

      Присутствие Готторма не дало Сакси слукавить. И он ответил, уязвленный в самое сердце:

      – За это не поручусь, но от тебя-то я ни разу не бегал!..

      Ещё громче засмеялись на кораблях.

      На одном из них, на том, что был длиннее и больше всех остальных, стоял возле борта сам вождь. Темно-синими были его глаза, а волосы напоминали