Хромой кузнец (сборник). Мария Семёнова

ко мне. Там никого рядом нет.

      Поднялась и скользнула к своей давно остывшей постели. И Хильд поплелась следом за хозяйкой, низко опустив виноватую голову и волоча по полу одеяло.

      Они легли и прижались друг к другу, и Хильд стала рассказывать. Тут-то выяснилось, что Рандвер, с которым Бёдвильд была вовсе не ласкова, разглядел в доме Нидуда молодую красавицу рабыню…

      – Он говорил… – всхлипывала Хильд, – он говорил, что увезёт меня и сделает своей женой… а сегодня я сказала ему, что у него будет наследник… я хотела порадовать его…

      Бёдвильд обняла её под одеялом, стала гладить по голове:

      – Он, наверное, отказался от тебя, Хильд?

      – Он сказал, что ему нет дела до сына рабыни…

      Она снова заплакала. Бёдвильд шепнула ей на ушко:

      – Случалось так, что сыновья рабынь вырастали в славных вождей. Не плачь, Хильд, я на тебя не сержусь.

      Успокоенная её словами и лаской, рабыня понемногу уснула, а Бёдвильд долго ещё лежала с открытыми глазами, обдумывая услышанное.

      Ничего особенного Рандвер, конечно же, не натворил. Редкий конунг, способный прокормить несколько жён, пренебрегал этой возможностью. А уж рабынь, деливших ложе с хозяевами и их сыновьями, вовсе никто не считал… И Бёдвильд прекрасно знала об этом. Ведь она сама была дочерью пленницы.

      Потом она мысленно поставила Рандвера рядом со своим кузнецом. И улыбнулась в темноте.

      Утром Рандвер, как обычно, ласково с нею поздоровался, но она не ответила. Прошла мимо него, крепко стиснув свои кулачки, которых не боялся даже Сакси. И направилась к отцу.

      Нидуд конунг выслушал её, наматывая на палец длинный седеющий ус. Ему было смешно, но он ничем этого не выдал. А ближе к полудню он остановил Рандвера возле ворот. Он сказал:

      – Рандвер, моя дочь жалуется, будто ты предпочел ей рабыню. Это так?

      Рандвер и не подумал оправдываться.

      – Неужели ты, Нидуд, сам никогда не был молодым?

      Нидуд прищурился.

      – Я был молодым и не успел ещё этого позабыть, и поэтому-то у меня нет для тебя ни слова упрека.

      Рандвер сказал:

      – Зато Бёдвильд, я вижу, думает иначе. Жаль, я этого не знал!

      Нидуд ответил:

      – Действительно, жаль. Мне странно было слушать её, но она не хочет тебя видеть по крайней мере до весны.

      Рандвер кивнул. До весны так до весны! Не такая уж долгая отсрочка. А дома рабынь будет не меньше, вот только Бёдвильд не сможет отсюда их пересчитать.

      Уже садясь на коня, чтобы уехать, он сказал:

      – Когда Бёдвильд станет моей женой, она пожалеет, что нынче меня отослала.

      Нидуд, вышедший его проводить, грозно нахмурился:

      – Что ты сказал, повтори!

      Рандвер весело рассмеялся.

      – Я сказал, что люблю твою дочь. У меня её ждут наряды и почёт, а она сама себя заставляет ждать. Я сватов пришлю весной, Нидуд конунг.

      Нидуд кивнул и ответил:

      – А я между тем подумаю, какой выкуп с тебя взять. И что бы такое подарить вам на свадьбу!

      …Далеко,