Больше никаких измен. Дженни Лукас

теперь я не только самонадеян, но к тому же и лжив.

      – Я старалась выразиться как можно тактичнее. Но вы сами спросили меня.

      – Да, я спросил. – Он крепче прижал ее к себе. Она почувствовала тепло и силу, исходящие от его тела, и увидела напряженность в его глазах. – Мы познакомились пять минут назад, и вы думаете, что знаете обо мне все?

      – Это раздражает, не правда ли? Но вы вели себя точно так же.

      Шариф остановился и пристально посмотрел на нее:

      – Я никогда не давал ни одной женщине лживых обещаний любви. Никогда.

      В его глазах появился опасный огонек, который напугал бы более робкую женщину. Но только не Ирэн.

      – Возможно, вы никогда не выражали это словами. Но готова поспорить, что вы это исподволь внушаете. Своим вниманием. Своими взглядами. Своим прикосновением. Вы делаете это и сейчас.

      Его горячие темные глаза впились в нее.

      – И что же я вам внушаю?

      Ирэн встревоженно посмотрела на него.

      – Что вы можете любить меня, – прошептала она. – Не только сегодня ночью, но и всю жизнь.

      Какое-то мгновение оба стояли неподвижно, потом Ирэн отодвинулась от него на безопасное расстояние.

      – Именно поэтому я отказывалась танцевать, – сказала она. – Потому что я все знаю о вашем сексуальном обаянии. И все это ложь.

      Шариф приподнял бровь и неожиданно озорно улыбнулся ей:

      – Значит, вы считаете меня сексуальным и обаятельным?

      – Вы сами это знаете.

      Их глаза встретились. Желание захлестнуло ее, наполняя жаром все тело. Заставляя ее дрожать. Она почувствовала слабость в коленях.

      «Но дело в том, дорогая, что большинство плейбоев не меняются. Ты ведь знаешь об этом?»

      Она не нуждалась в том, чтобы Эмма ее предупреждала. Она и так это знала. Из печальных воспоминаний ее детства. Из ее отношений с Картером. Она заучила этот урок на своем опыте.

      – Но вы зря теряете со мной время, – сказала она и посмотрела на стоявших вокруг очаровательных женщин, с тоской наблюдавших за ними и словно готовых броситься к его ногам. Ирэн улыбнулась и кивнула в их сторону: – Попытайте счастья с одной из них.

      Резко повернувшись, она отошла от него. Надеясь, что он не заметит, какой нетвердой стала ее походка.

      Он ее недооценил.

      Шариф стиснул челюсти и в одиночестве покинул танцевальную площадку. Он шел мимо наблюдавших за ним женщин; некоторые из них пытались с ним заговорить.

      – Ваше величество, какой сюрприз…

      – Здравствуйте, если помните, мы однажды встречались на банкете…

      – Я буду счастлива потанцевать с вами, если она не хочет…

      Он мрачно прошел мимо, не удостаивая их ответом. Возможно, он был груб, в чем его и обвинила Ирэн. Но эти худые женщины с ярко накрашенными губами и ввалившимися щеками внезапно перестали существовать для него. И в этом не было их вины. Все женщины перестали существовать для него, потому что его интересовала только одна-единственная. Та, которая не боялась сказать ему правду. Которая не боялась оскорбить его. И которая так легко ушла от него.

      Мисс