Смерть приходит в конце. Агата Кристи

места она могла слышать все, что происходит в доме. Громкие, разнообразные звуки из кухни, высокий и пронзительный голос старой Исы, резкий тон Сатипи и очень тихое, но твердое глубокое контральто Кайт. Галдеж женских голосов – болтовня, смех, жалобы, брань, восклицания…

      И вдруг Ренисенб почувствовала, что задыхается в окружении этих вездесущих и крикливых женщин, шумных, горластых! Целый дом женщин… ни минуты тишины и покоя… вечная болтовня, охи и ахи, разговоры – но только не дело!

      И Хей, молчаливый и внимательный Хей в своей лодке, сосредоточенный на рыбе, которую он собирается загарпунить…

      Никакой пустой болтовни, никакой бессмысленной суеты.

      Ренисенб поспешно вышла из дома, и ее снова окутал горячий, неподвижный воздух. Она увидела Себека, возвращавшегося с полей, а еще дальше Яхмоса, который поднимался к гробнице. Потом повернулась и пошла по тропинке к известняковым скалам, в которых была вырезана гробница. Это была усыпальница знатного вельможи Мериптаха, и отец состоял при ней жрецом Ка, в обязанности которого входило ее содержание в должном порядке. Поместье и земли были частью наследства гробницы. Когда отец уезжал по делам, обязанности жреца Ка переходили к ее брату Яхмосу.

      Когда Ренисенб добралась до гробницы, Яхмос беседовал с Хори, управляющим отца; мужчины сидели в маленьком гроте, вырезанном в скале рядом с камерой для жертвоприношений гробницы.

      Хори развернул на коленях лист папируса, и они с Яхмосом склонились над ним.

      Яхмос и Хори улыбнулись Ренисенб, которая вошла в грот и села в тени рядом с ними. Она очень любила своего брата Яхмоса. Он был добрым и отзывчивым, отличался мягким характером. Хори тоже всегда баловал маленькую Ренисенб, чинил ее игрушки. Когда она уезжала, это был серьезный и немногословный молодой человек с чуткими, умелыми руками. Он почти не изменился, подумала Ренисенб, разве что выглядит старше. Серьезная улыбка, которой одарил ее Хори, была точно такой же, как она помнила.

      Яхмос и Хори говорили одновременно:

      – Семьдесят три меры[3] ячменя с младшим Ипи…

      – Тогда всего будет двести тридцать мер пшеницы и сто двадцать мер ячменя.

      – Да, но еще нужно учесть цену леса и уплаченное маслом за урожай в Пераа…

      Они продолжили обсуждать дела. Ренисенб дремала, успокоенная звуком мужских голосов. Потом Яхмос встал и удалился, передав свиток папируса Хори.

      Ренисенб, выдержав паузу, дотронулась до папируса и спросила:

      – Это от отца?

      Хори кивнул.

      – И что он пишет?

      Ее разбирало любопытство. Она развернула свиток и стала вглядываться в значки, которые ничего ей не говорили.

      Улыбнувшись, Хори наклонился у нее над плечом и стал читать, водя пальцем по строчкам. Письмо было написано пышным слогом профессионального писца из Гераклеополя[4].

      Имхотеп, хранитель гробницы и жрец Ка, говорит:

      Да уподобишься

3

Мера – старинная единица измерения сыпучих тел, равная 26,238 л.

4

Гераклеополь – греческое название древней столицы XX нома Египта.