Богатырь. Александр Мазин

противника и на голову ниже.

      – Дурак, – сказал Шамсаддин презрительно. – Или заплатили ему много. Сокрушитель его убьет. Поставить за тебя на Сокрушителя, любезный моему сердцу друг?

      – Поставить, – кивнул Богуслав. – Полторы сотни дирхемов. На его противника.

      – Уверен, мой дорогой господин?

      Шамсаддин – жаден, а сумма солидная. Опасается, что в случае проигрыша этих денег ему от Богуслава не видать. Это все равно, что предложить полезному человеку выбрать в подарок какую-нибудь безделицу, а человек вместо серебряной заколки на плащ покажет на саблю дамасской работы.

      – Ставь, – подтвердил Богуслав. – Но не хочу злоупотреблять твоей щедростью, друг мой. Позволь в случае проигрыша вернуть тебе деньги.

      Шамсаддин запротестовал… для вида. И замахал рукой принимавшему ставки.

      Сам он «оставил подарок» на Сокрушителя. Двадцать дирхемов.

      Соотношение же стало – двадцать пять к одному. После того как была принята ставка Богуслава. А до того было – один на шестьдесят.

      – …Эта арена слишком тесна для двоих! – пронзительным голосом вещал надушенный толстяк. – Кому-то придется ее покинуть, и очень скоро!

      Большинство зрителей не сомневались, кого именно выволокут за ноги. Мелкую темную лошадку. А вот Богуслав не был так уверен в результате. Он уже видел, что доброволец – не дурак-подставной, которому посулили денег. Тощий синдец – боец. Если бы бой шел на настоящем оружии, Богуслав был бы уверен в победе синдца. Одного взгляда на его предплечья довольно, чтобы понять: с оружием синдец знаком не год и не десять. Слой жира и мышц не защитит от стали. Но в рукопашной сила и размер могут оказаться важнее. Тем более что по условиям поединков нельзя атаковать глаза, горло и мошонку. Если Сокрушитель схватит синдца, он может одной рукой зашвырнуть его за барьер. Но скорее всего швырять не будет: попросту раздавит.

      – Это место смерти! – вопил разряженный толстяк, размахивая ручищами. – Глядите на них, люди! Скоро, очень скоро на этот песок рухнет бездыханное тело! Кто это будет? Он? – Жест в сторону громадного Сокрушителя. – А может быть – ты? – Мясистая длань легла на плечо синдца.

      – Сначала – ты, – ровным голосом произнес синдец. – Не стоило тебе меня трогать.

      Негромко сказал, но в тишине драматической паузы его услышали многие.

      Короткая фраза… Выхлест правой, звук, с которым дерево ударяет в кость…

      И толстяк, который габаритами ничуть не уступал Сокрушителю, плюхнулся на песок, как выпавшая из задницы коровья лепеха.

      – Слишком тесно, это да! – погромче произнес синдец. – Поэтому сначала избавимся от самого толстого!

      Зрители заорали.

      – Чем это он его? – крикнул Шамсаддин Богуславу. – Откуда у него оружие? Кто пропустил?!

      – Он ударил рукой, – сказал Богуслав. – Я не увидел у синдца оружия.

      «Зато я увидел кое-что другое, – подумал он. – Толстяка-то, похоже, насмерть».

      Синдец поднял руки, показывая особенно возмущенным зрителям, что у него ничего нет. Поднял руки, отвернулся