Один из лучших дней (сборник). Яна Жемойтелите

вопрос. То есть немного иначе спрошу: насколько хорошо вы знаете маму?

      – А то ты сам не разумеешь. Мы с ней школьные подруги. Правда, потом она уехала в Саратов.

      – И давно вы снова встретились?

      – Нет, недели две назад.

      – Вино пьете? – Павел кивком подзывает официанта.

      – Вино?

      – Красное или белое?

      – Красное сухое, – наконец нахожусь я. Однако не хватало надраться на голодный желудок.

      – Может быть, вы есть хотите? Все-таки после работы.

      – Если только какой-то салатик с креветками.

      – На диете?

      – Нет, просто уже вечер. А почему ты спрашиваешь, ну, насколько хорошо я знаю твою маму?

      – Вы уже договорились о какой-то лекции? – Он не отвечает на мой вопрос.

      – Да.

      – И отменить нельзя?

      – Ну зачем же отменять? Потом, мы сделали афишки, расклеили в библиотеке, университете и училище культуры, дали объявление на сайте, а…

      – У мамы весеннее обострение, – резко обрывает Павел.

      – Обострение чего?

      – Неужели вы ничего странного за ней не заметили?

      – Павел, – говорю я. – Марина всегда была очень оригинальной девушкой. А с позиции нынешнего века многие наши поступки кажутся тем более странными, и это еще мягко сказано. – На этих словах я невольно трогаю шею. Она как будто опять побаливает. – Что именно странного в ее поведении? Мне, например, представляется странным, что ты привез меня именно сюда. Можно спросить почему?

      – Мне просто так захотелось. Здесь уютно и тихо, лес за окном. От него исходит какое-то умиротворение.

      И в этом он прав. Голосок канарейки, заполняющий пространство, усиливает ощущение нереальности. Но вот же знает человек, чего он хочет! – это я про Павлика. И главное, реализует желаемое. А может, у него была изначально простая, вполне достижимая цель – провести вечер в кафе «Сказка». Это же очень просто.

      – Хорошо, я приду в библиотеку на всякий случай. – Павел возвращается к исходной теме. – Мама хочет, чтобы было побольше народу и чтобы ей вручили цветы. Я все сделаю, как она хочет.

      – Как странно! – невольно восклицаю я.

      Может быть, Маринка в свое время просто недополучила желаемого? Она ведь ушла из гимнастики навсегда, когда родила Павлика. А была чемпионкой республики, ездила на всесоюзные соревнования.

      – Ну вот, вы сами говорите, что желание странное.

      Павел ловит меня на слове.

      – Мне странно другое. – Я наконец решаюсь спросить об этом: – Почему у твоей мамы на руках синяки?

      – Синяки?

      – Огромные, желтые, вот здесь, чуть выше запястий.

      – Синяки? Вы уверены?

      – Абсолютно. Она прячет их под длинными рукавами, но я все равно заметила.

      – Честное слово, не знаю. – Павел залпом осушает бокал. – А вы что же ничего не пьете?

      Я пробую вино. Вино хорошее, терпкое. От него сразу становится тепло, и легкое неудобство исчезает. Мне уже кажется, что мы с Павлом были знакомы