Аю-Даг. Наталья Струтинская

я нашла единственный выход в письме к нему. Он посвятил мне стихотворение, самое чистое явление души человеческой, так тронувшее меня, и я решила, что единственный способ заслужить его прощение – ответить ему тем же, показать ему всю глубину моего расположения, моего понимание, моих переживаний.

      И, включив ночник, я села за стол. Пенистое перламутровое небо освещала за окном заходящая луна. Я смотрела на это небо, закусив кончик ручки, а сердце мое билось, билось, билось…

      И я стала писать, с первой строки возбужденная душа моя изливалась скачущей рифмой на бумагу. Рука дрожала, ручка скрипела по бумаге, выводя неровные буквы. Все, что накопилось в моей душе за все время нашего близкого общения, все мысли, чувства, переживания рука пыталась уместить в четыре строки каждой строфы.

      Я вспомнила все, что он говорил мне, все, в чем глубоко раскаивался, и я чувствовала обиду и сожаление от того, что все слова его, все раскаяние перекрыла ложь. Обида, горечь, сожаление и сладостные воспоминания о наших первых днях наполняли меня. И, запечатывая конверт, я еще раз перечитала письмо – отчаянный жест моей юной, пылкой души:

      Пусть будет это маленькое небо,

      Пусть будет этот город за стеной,

      Пускай останутся проблемы света,

      И этот мир один в душе одной…

      За леденящим холодом и зноем

      Сокрыт пожар горящего огня,

      А за словами, что в душе до боли,

      Тот холод и метели декабря.

      Не знать бы вас, а вы б меня не знали,

      И не завидуя, так чисто, правдой жить;

      От той судьбы мы счастья ожидали,

      Не думая, пытались говорить.

      Куда идти и как нам раствориться

      В немой толпе тех любопытных глаз?

      Забыть бы все, да и самой забыться,

      Не слушать хор опустошенных фраз.

      Ты не оценишь этого порыва,

      Ты не поймешь, что я хочу сказать,

      И не увидишь ты того обрыва,

      Который сотворил, и что не передать…

      Ты был всегда любим, тебе все милы,

      Ты жил в какой-то праздной суете,

      Не ощущал ты звук волшебной лиры,

      Весь мир в однообразной пустоте.

      А скольких губ прикосновенья ощущений

      Ты испытал за свой короткий век?

      Но сердца твоего спокойное биенье

      Не сбил еще никто, никто – то человек!

      Как мне тебе сказать, как дать услышать,

      Что больно сделать – это так легко!

      Нарушить мой покой и не расслышать,

      Как сердце бьется где-то глубоко.

      С тобой мне нелегко, но без тебя мне хуже,

      И это чувство сложно разобрать…

      Словно ты босиком стоишь на стуже,

      И вдруг начнут водой всю обливать.

      Тебе, возможно, кажется все проще,

      И я вдруг стала той очередной,

      Словно