Аю-Даг. Наталья Струтинская

так не могу, – покачала головой я. – Жить сегодняшним днем мне кажется неправильным. Мне спокойнее распланировать завтрашний день, делая что-то, знать о последствиях. Ты разве живешь иначе?

      – Конечно! Я первый раз слышу, чтобы в семнадцать лет рассуждали, как ты. – Вадим закинул последний камень, и он пластом бултыхнулся в воду. – Нужно жить сейчас, не волнуясь о прошлом и не задумываясь о будущем, иначе можно упустить настоящее. Я молод, у меня отличное здоровье, я полон сил и желаний, и я не хочу покоя. О чем ты будешь вспоминать в старости? О своей спокойной жизни? Чем ты будешь восхищаться? Просто так состарившимся телом? Мне кажется, человек должен по максимуму использовать свои возможности.

      – Чтобы что-то вспоминать в старости, для начала нужно в молодости сохранить память, – рассмеялась я.

      – Нужно все попробовать в жизни, – покачал головой Вадим. – Живем один раз.

      – Все люди разные, и потребности у всех разные. Кому-то нравится заниматься физикой, а кому-то – печь пирожки. Если у человека не возникло желания испытать все прелести жизни, неужели он зря прожил свою жизнь?

      – Если у человека есть желание и возможность открывать новые физические законы, но нет желания испытать жизнь на прочность, значит, такова его миссия в жизни. Но вряд ли миссия человека состоит в том, чтобы провести свою жизнь в тишине.

      – Такой миссии физически не может быть, наверное, ни у одного человека, – вздохнула я после короткого молчания.

      – Почему же? Если есть желание.

      Я пожала плечами.

      – Потому что в мире нет тишины.

      Вадим каждый день был совершенно разный, я не могла предугадать его действий и мыслей, иногда совершенно противоречащих друг другу. Мне иногда казалось, что я больше не вижу в нем того раскаяния, которое он испытывал в самом начале нашего знакомства, и не нахожу в нем прежнего желания изменить свою жизнь.

      Однажды Вадим уехал с отцом в Симферополь и не смог со мной увидеться. В последнее время он часто уезжал с ним куда-то, и я проводила время то в саду за книгой, то помогала маме и бабушке дома, то приходила на берег. Я сидела на согретой солнцем гальке, поглощенная мечтами, глядя в бескрайнюю синеву. Я сидела так и сейчас. Заходящее солнце пригревало мне спину. С моря дул теплый, соленый ветер.

      Я сидела, подогнув под себя ноги, и смотрела на море. Справа от меня нависли скалы Аю-Дага, а слева простирался широкий полупустой пляж. Я наблюдала за маленьким мальчиком в надувных нарукавниках, которого отец учил плавать. Он брал его на руки и подбрасывал вверх, а мальчик, визжа от восторга, плюхался в воду и, брызгая ногами и руками, барахтался обратно к вытянутым рукам отца.

      Внезапно порыв ветра сорвал с моей головы соломенную шляпку и понес ее вдоль берега. Шляпка покатилась, словно маленькое коричневое колесо, вдоль пляжа прямо к причалу. Я вскочила и побежала за ней. Догнав шляпку, я мельком взглянула на причал. Там я увидела пришвартованную прямо к берегу