Аю-Даг. Наталья Струтинская

заходящего солнца, рассказывая друг другу вымышленные истории о морских чудовищах и пиратах.

      Так прошло мое детство. Мальчики выросли, кто-то уже уехал учиться, кто-то помогал отцам в туристическом деле. Все мои друзья были старше меня на несколько лет, но они всегда относились ко мне как к равной. Я часто устраивала им хорошую взбучку, если они не считались с моим мнением. Но они каждое лето ждали меня, и когда я приезжала, то с радостью и предвкушением детского беззаботного счастья бежала по оливковой аллее на берег. И там, на валунах, сидели они, трое худощавых мальчуганов – неизменная картина моего родного берега.

      И сейчас, видя впереди проблески среди густых веток, я знала, что меня ждут.

      Картина переменилась за последние два года. Трое мальчишек исчезли, как исчезает радуга после дождя – медленно тая, она испаряется.

      Солнце ударило мне в глаза, когда я вышла на край обрывистого спуска к берегу. Поставив руку козырьком, я посмотрела вниз. Там, на серой гальке, все так же стояли огромные валуны, когда-то отколовшиеся от горы. Волны накатывали на берег, ударяясь о ближайший большой камень, вода брызгала белой пеной. В трех метрах от берега качался катер с белоснежным бортом, а в нем стоял молодой человек в светлых брюках, закатанных до колен. Улыбнувшись, я стала спускаться вниз, придерживая шляпку рукой.

      Он стоял спиной к берегу. Скручивая канат, он то сгибал, то разгибал руки, бугристые мышцы отливали чернотой. Вот он повернул голову, и я увидела его профиль. Канат зацепился за борт, он нагнулся и заметил меня. Бросив веревки, он спрыгнул в воду и направился ко мне.

      Как он изменился!

      От работы тело приобрело мужественные черты, мокрая грудь была подтянута и лоснилась на солнце, смуглое, почти черное лицо с резко очерченными скулами, словно вылепленное античным скульптором, расплылось в белозубой улыбке. Позапрошлым летом я прощалась с восемнадцатилетним мальчишкой, еще слишком худым и длинным, а сейчас ко мне идет почти взрослый мужчина, как будто прошло много лет.

      В детстве он до смеха был похож на цыганенка, разве что красной рубахи не носил. Кучерявые волосы, темнокожий и темноглазый. Он не боялся моих слез, не пугался криков, не терялся, как двое других, от девчачьих выпадов. Все шрамы, что остались мне в память от детства, залечивались твердой рукой Василия, держащей подорожник и стаканчик с йодом. И вот мой Васенька – мой верный, преданный Васенька – стал другим. Я стояла и смотрела на незнакомого молодого человека с коротко подстриженными темными волосами, а он выходил из воды, словно покидая свою стихию.

      – Здравствуй, крошка! – он сжал меня в своих объятьях, взял за талию и поднял. Я не ожидала этого действия и невольно вскрикнула. Его нельзя было назвать красивым, он был невысокого роста с широкими, натруженными плечами, но исходила от него волевая сила, подавлявшая всякое сопротивление, а раскосые