Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана. Влад Менбек

спасение Чиркудай, – грустно произнес старик. – В нашем мире все возможно. Но я столько, наверное, не проживу.

      – Мне ничего не нужно, – тихо ответила девочка и опять вздохнула.

      Чиркудай не знал о чем говорить. Он молча шел следом, озираясь по сторонам, чтобы заметить опасность раньше, чем они наткнутся на нее. В правой руке паренек держал один из дротиков. Для себя решил убить любого встречного, если начнет приставать, пробив главную жилу на шее, как учил Бошу. Шестерым уйгурам в эту ночь повезло: никто из них не попал Чиркудаю на глаза.

      Они пришли к развалинам и, попрощавшись с девочкой до утра, закопались в старой соломе. Хотели уснуть, но им не спалось. А Худу, некстати, стала бить лихорадка. Чиркудай опять не знал, чем помочь старику. Сказитель успокоил его, сказав, что он не заболел, его трясет от волнения. Сонный город окутала тишина. Тревогу еще не подняли.

      – Мне кажется, что узники убили стражника, – предположил Худу. – Поэтому шума пока нет. Но скоро побег обнаружат, – и, помолчав, с надеждой добавил: – Хоть бы они спали подольше.

      Как только небо посерело, и звезды стали гаснуть, послышался скрип. Чиркудай выглянул из-за развалин разрушенного дома и увидел Сочигель, тащившую телегу. Он потрогал Худу рукой и выбрался из соломы.

      Тихо, чтобы не шуметь, они улеглись на дно повозки. Сочигель укрыла их старым тряпьем и потащила скрипучую колымагу к городским воротам. Чиркудай слышал, как ее окликнули стражники. Переговорив с девочкой, они стали отворять надсадно заскрипевшие ворота.

      Удалившись от города на приличное расстояние, беглецы осмелели и стали выглядывать из-под тряпья. Только сейчас кто-то громко завопил за высокими стенами. Девочка налегла на оглобли и побежала. Дорога была ухабистая. Чиркудай и Худу скрючились на досках, немилосердно подскакивая на выбоинах. Наконец Сочигель остановилась, сбросила с них тряпье, и они обнаружили, что находятся посреди огромной свалки мусора. Девочка устала, но ей прохлаждаться было некогда. Часто дыша, она сказала прерывающимся голосом:

      – Я побегу назад. А вы схоронитесь где-нибудь и до ночи не выходите.

      – Беги, беги, Сочигель, – уже ей вслед сказал Худу. – И пусть тебе повезёт.

      Девочка скрылась за кучами хлама, между которых петляла тропинка.

      – Бежим вон туда, – показал рукой старик на край свалки, подальше от города. – Там старый мусор. Туда давно ничего не вывозят.

      Чиркудай помчался между куч мусора, подальше от городских стен, но вскоре приостановился и снизил темп – старик за ним не поспевал. Наткнувшись на какой-то хлам, смешанный с полусгнившей соломой, они без колебаний зарылись в мусор. Внутри этой кучи затаился тяжелый дух. Хуже, чем в яме зиндана. Но они решили все стерпеть, лишь бы вырваться на свободу. Да и выбирать им было не из чего.

      Весна только-только отбирала свои права у зимы. Утренние зори еще дышали холодом. А куча тряпья прела, обогревала с боков и снизу. Чиркудай даже уснул, слушая сквозь дрему, как по дороге, пролегающей около свалки, проскакали всадники. Очевидно, разыскивали их. Вороны подняли шум, подравшись