Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана. Влад Менбек

был метрах в десяти, когда Чиркудай бросил один из камешков в крепыша и попал ему прямо между глаз. Тот дико завопил от боли, схватившись за голову, и упал. Банда притихла. Растерявшийся главарь пошарил рукой в юрте, вытащил из ножен вжикнувшую саблю, выбрался на улицу и остановился в нерешительности, поигрывая клинком.

      Крепыш, повизжав немного, вскочил на ноги и, скверно матерясь, бросился к Чиркудаю, выволакивая из длинных ножен старую саблю.

      – Да я тебя сейчас всего исполосую! – он махал саблей как попало, и Чиркудай понял, что крепыш не умеет с ней обращаться. Крепыш еще ни разу не рубанул ею человека.

      Разрешив махавшему клинком парнишке приблизиться, Чиркудай быстро встал и моментально переместился, оказавшись в трех шагах от нападающего. Крепыш не ожидал подобного и остановился в растерянности. Потоптавшись, он вытянул вперед руку, и попытался с дальней дистанции зацепить Чиркудая остриём.

      Но Чиркудай не предоставил ему такой возможности. Слегка выждал, до тех пор, пока крепыш не сунулся с саблей далеко вперед, и оказался в плохом, неустойчивом положении. Чиркудай мягко скользнул вдоль клинка, отбив его рукой в сторону, и без перехода ударил неумеху кулаком в солнечное сплетение. Крепыш выронил саблю и согнулся. Чиркудай моментально с разворота вонзил свой локоть ему под лопатку, останавливая на время дыхание.

      Крепыш ойкнул и распластался на земле, хрипя, и хватая ртом воздух. Чиркудай отошел от него к кошмам, презрительно отшвырнув ногой выбитую саблю в кусты.

      – Ты брось это… – подал голос главарь: – Это мой брат. Ты его не трогай, – но на выручку не поспешил, испугавшись непонятного ему чужака и его умения драться.

      Крепыш отдышался и завыл от обиды. Встал на ноги и пошел к брату, размазывая по грязным щекам злые слезы.

      Чиркудай, потеряв интерес к возмущенному главарю и его брату, отвернулся от них. Он спокойно направился к табуну, где его Чёрный, как он окрестил про себя коня, уже освоился и приставал к лошадям, отгоняя от них жеребцов. А главарь стал что-то выговаривать брату у юрты. Рядом с ними стояли те двое, что дрались из-за халата. Остальные, как понял Чиркудай, сторонились их. Эти четверо верховодили, помыкая семерыми.

      Осмотрев и приласкав коня, он вернулся к своим кошмам, ожидая дальнейших событий. Главаря, его брата и двух драчунов не было на улице. Было ясно, что они забрались в свою, еще прилично выглядевшую юрту, посовещаться, и решить: как они будут вести себя с ним дальше? Семеро парнишек от тринадцати до семнадцати лет отроду, как определил Чиркудай, топтались около второй замызганной юрты, не зная что делать.

      Через час вожак и его подручные вышли на свет божий, прищуривая раскосые глаза от яркого солнца. Приказав семерым развести в их юрте огонь и сварить добытую во вчерашнем рейде конину, главарь покосился на своих сподвижников, помялся, но ничего им не сказав, направился к Чиркудаю.

      Подошел степенно, не торопясь. Важно уселся на краю полусгнившего войлока, закинув кривые ножны с саблей на к